Array Гроссман Эренбург - Черная книга

1 декабря 1942 года мы получили приказ подготовиться к отъезду. Вещи предписано было упаковать, надписать имена и фамилии владельцев, – их обещано было послать вслед за нами на новое место поселения 2 декабря нас всех. вместе с семьями, погрузили в вагоны без крыш. Вагоны набили людьми до отказа и заперли. Ехали мы трое суток Ни хлеба, ни воды не получали. Больше всего страдали люди от жажды, особенно дети. Во время движения поезда мы всячески ухищрялись раздобыть хоть несколько капель влаги: на веревочке спускали банку, стараясь захватить немного снега, смочить губки изнывавшим от жажды детям; спускали тряпочки, куски бумаги, – тряпка намокнет на снегу, тогда можно было выжать несколько капель.

Несмотря на строжайшую охрану, мне удалось на ходу спустить из вагона двух моих мальчиков: Якова и Иоэля. Авось, – думал, я. – хоть они как-нибудь спасутся. Не спаслись… Яков решил бежать в лес, к партизанам. Уже теперь, после войны, будучи дома, я узнал, что он погиб, не дойдя до партизан. Иоэлю удалось пробраться в Гродно, где в гетто жила еще моя сестра Он был привезен в Освенцим несколькими месяцами позже, вместе со всей семьей моей сестры, и прямо с поезда отправлен в "газ". А я вместе с женой Саррой и тремя детьми были привезены в Освенцим 5 декабря 1942 года

Наш эшелон остановился на маленькой платформе посреди поля. Как я позже узнал, это была специально построенная платформа между Аушвицем и Биркенау… Несколько поодаль виднелись какие-то саран Дальше – бесконечная линия проволочных заграждений.

Около платформы стояла небольшая группа людей в штатском. И первое, что я увидел, был согбенный человек которого упитанный эсэсовец избивал палкой. Сколько раз мне потом пришлось видеть подобные картины, но это жестокое впечатление первых минут прибытия в Освенцим мне не забыть.

На машине со знаками Красного Креста подъехал к нашей группе лагерфюрер Шварц (кстати, и коробки яда для "газирования" людей в лагере всегда возили на маши-

не со знаками Красного Креста). Нас окружили эсэсовцы Из вагонов стали выгружать наши вещи. Но нас к ним не допустили. Туг же из вагонов вытащили тела умерших в дороге и сложили в сторонке. Подошла команда заключенных в полосатых костюмах; их направили к вещам.

Начался отбор. Больных и слабых отвели туда же. где лежали тела умерших. Здоровых на вид мужчин выделили в особую группу. Всех остальных – женщин, стариков, детей -посадили на машины и увезли. Так я навеки расстался с женой и детьми, даже не попрощавшись с ними, не сознавая что их увезли на смерть.

Я оказался среди ста восьмидесяти девяти отобранных мужчин. Нас повезли в центральный лагерь – Освенцим. У въезда мы увидели арку. Наверху надпись:"АгЬеit macht frei". В бане каждому из нас на левой руке вытатуировали номер и треугольник. Мой номер, как видите, 79414. Номера и треугольники татуировали только у тех заключенных, которых оставляли на некоторое время в живых для работы Кроме того все заключенные обязаны были носить на одежде, на левой стороне груди, опознавательные знаки: евреи -красный треугольник и на нем желтый, наложенный так, что получалась шестиконечная звезда (впоследствии этот знак был заменен красным треугольником с желтой полоской наверху), русские – черный треугольник. Политические заключенные носили красный треугольник уголовные – зеленый.

Показаться на территории лагеря без опознавательного знака или же носить его не на положенном месте означало идти на верную смерть. Первый встречный эсэсовец мог задержать тебя, свалить ударом наземь, бить сапогами в лицо, в грудь, а потом отправить в газовую камеру.

Первую ночь вся наша группа провела вместе в одном из бараков. Наутро – новый отбор. Всех мужчин моложе сорока лет отделили и отправили в лагерь Буна – третий по величине лагерь после Аушвица и Биркенау. Таких мужчин набралось сто сорок человек Нас остальных сорок девять поместили в четвертый блок (барак). Меня включили в рабочую команду, занятую выравниванием реки Соло. Два-три часа продолжались проверки ("аппель") утром, перед отправкой на работу, и столько же вечером – по возвращении в барак На работу приходилось идти три километра. Труд был тяжелый, изнурительный. Нас сопровождали особые команды эсэсовцев, которые во время работы наблюдали за нами, вернее, издевались над нами. Нет слов для описания садизма эсэсовцев, мучивших, избивавших нас по малейшему поводу, а то и без всякого повода