Джудит Херрин - Византия. Удивительная жизнь средневековой империи

В поздневизантийском периоде монахи горы Афон были втянуты в острый теологический спор относительно исихазма ( hesychia , буквально – «тишина, молчание»), который продемонстрировал важность Святой горы в религиозной жизни империи. В начале XIII в. Григорий Синаит, некоторое время обучавшийся на Синае, внедрил практики исихазма на горе Афон. Они основывались на повторении простой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» в сочетании с дыхательными упражнениями, призванными повысить концентрацию внимания и поднять сознание монаха на более высокий уровень. Теория исихазма особенно подходила тем афонским отшельникам, которые жили в изоляции и молились в одиночестве (идиоритмия). Она обрела большую известность и влияние благодаря Григорию Паламе (1296–1359), тогда настоятелю монастыря Эсфигмен, одного из старейших на Святой горе. В своих трудах Палама развил принципы исихазма. Он был вдохновлен моментом, когда ученики увидели свет преображенного Христа на горе Табор (Мф., 17: 1–6). Он верил, что монахи могут чувствовать Божественную энергию, видеть нерукотворный свет и стать подобными Богу:

«Те, кто угодил Богу и достиг главнейшей цели – мистического единения с Богом, обожествления, они в Боге, потому что обожествлены Им, а он в них, потому что это Он обожествил их, и они тоже участвуют в Божественной энергии».

С Григорием Паламой горячо спорил Варлаам Калабрийский, ортодоксальный монах из Южной Италии, равно как и многие другие, считавшие исихазм «пуподушием», так как, по их мнению, исихасты считали пупок местом пребывания души. [43] Палама настаивал на принятии человеком во время молитвы известного внешнего положения тела, обыкновенно сидячего, с головой, наклоненной вниз, и взором, направленным на грудь или даже ниже, на место, где у человека находится пуп. В 1339 г. Варлаам, настоятель одного из монастырей Константинополя, был послан Андроником III на Запад с разными дипломатическими миссиями, связанными с предполагаемым объединением восточной и западной церквей. Обладая двуязычной культурой, Варлаам знал теологию св. Фомы Аквинского (еще не переведенную на греческий язык), которая усилила его сомнения о духовном мистицизме, воплощенном в исихазме. В трудах, направленных против Григория Паламы, он резко критиковал практику исихастов, что привело к его осуждению на местном церковном соборе в 1341 г. Годом позже он перешел в римско-католическую веру и был назначен епископом Джераче в Южной Италии. Хотя оппоненты уничтожили большинство трудов Варлаама, представляется, что он опирался на логический аристотелизм Аквинского, противопоставлял его платонической и неоплатонической теологии исихазма. В этом отношении Византия создала отличную от других мистическую духовность, никогда не имевшую никаких параллелей на Западе. Скорее, она ближе многим восточным религиям. В этом главное отличие ортодоксальной традиции от интеллектуальной теологии Запада, где монахи оперировали прямыми философскими аргументами и логическими обоснованиями.

Во время гражданской войны 1341–1347 гг. (см. гл. 26) император Иоанн VI Кантакузин назначил Паламу архиепископом Фессалоник и поддержал развитие им теологии исихазма. Таким образом, монахи Афона оказались втянутыми в спор между Паламой и Варлаамом и участвовали в советах 1341, 1347 и 1351 гг., которые одобрили первого и осудили последнего. Мистические элементы ранней христианской молитвы, сначала дополненные Григорием Синаитом, а потом развитые Григорием Паламой, были популяризированы, чтобы стать определяющей чертой ортодоксии. Так Византия приняла духовную практику, основанную на неоплатонизме, и отвергла аристотелевское применение логики к теологии Аквинского, развитое в Западной Римской империи. Противоборствующие стороны встретились на Ферраро-Флорентийском соборе 1438–1439 гг., и западные богословы нанесли поражение восточным теологам, используя аргументы, основанные на аристотелевских техниках. На том же соборе толкование относившихся к философии Платона древних текстов, представленное византийским ученым Георгием Гемистом Плифоном, привело в восторг западных философов, которые не были с ними знакомы.

Хотя западные крестоносцы уважали независимость Афона, процветание монастырей на Святой горе в начале XIV в. привлекло враждебное внимание каталонской дружины наемников, а позднее – турок, которые изрядно сократили их собственность на материке и вынудили некоторых монахов бежать. Одни осели в Метеоре, что в центральной части Греции, где им было легче противостоять вражеским нападениям, поскольку монастыри располагались на вершинах скал. Но на горе Афон в XIII и XIV вв. продолжали создаваться новые общины, процветали и менее организованные формы монашеской жизни. Проникновение оттоманов на Балканы несло с собой перемены, отмеченные периодами временной оккупации. В конце концов в 1430 г. ими был установлен контроль над Святой горой. Монастырям позволили продолжать функционировать в обмен на ежегодную дань, но их духовные и материальные условия существенно ухудшились.