Владимир Малявин - Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Новое положение ши засвидетельствовано в популярной с ханьского времени характеристике «достойного мужа», которая гласила: «Достойный муж есть опора государства, надежда народа». В этой формуле сжато выражена двойственная природа ханьских ши, являвшихся одновременно хранителями империи и вождями местного общества. В бюрократической империи находил завершение элитистский пафос ханьских ши, с еще большим усердием, чем их предшественники, стремившихся выказать собственную незаурядность. В их кругах даже талант человека измеряли в понятиях чиновничьей номенклатуры, а рекомендация на службу и предложенная должность, даже если протеже отвечал отказом, все равно закреплялись за ним 5.

Но статус ши не имел формальных критериев; он подтверждался тем, что в раннеимператорском Китае именовали «надеждой людей» (минь ван) или «общей надеждой» (гун ван). Быть «надеждой народа» полагалось каждому облеченному властью лицу, в том числе – для родной округи – и местной элите, искавшей опору в так называемом общем мнении своих земляков. О решающей роли последнего в легитимации статуса ши откровенно говорится в жизнеописании У Чжаня (рубеж II-III вв.). Последний, сообщается там, «родился в незнатной семье, смолоду искал покровителей среди родственников императриц, не ладил со своей округой и потому, хотя он находился на службе, в его родной области ему не давали звания ши» [Саньго чжи, цз. 21, с. 10б].

Целесообразно соотнести общественную позицию ши с описанным в предыдущей главе циклом социально-экономического развития империи. Элитистский пафос культуры ши был, бесспорно, идеологическим выражением высокой социальной мобильности в период хозяйственного подъема имперского общества. В условиях относительного равенства политических возможностей конфуцианская ученость играла для высших слоев роль своеобразного регулятора в их соперничестве. После У-ди служилые семьи следовали девизу: «Лучше оставить детям один канон, чем котел золота» [Хань шу, цз. 73, с. 4б].

Для того чтобы управлять страной и служить людям, лучше всего соблюдать воздержание.

Воздержание должно стать главной заботой. Оно называется усовершенствованием дэ. Совершенное дэ – всепобеждающая сила. Всепобеждающая сила неисчерпаема. Неисчерпаемая сила дает возможность овладеть страной.

Начало, при помощи которого управляется страна, долговечно и называется глубоким и прочным корнем. Оно вечно существующее Дао.

«Дао-дэ цзин»

Это изречение лишний раз выдает истинную подоплеку политического преуспевания в имперском обществе, каковой была коммерческая деятельность и денежное богатство. Именно на базе торговли и денежной экономики сформировались различные страты провинциальной элиты с ее институтом «общего мнения». Переход в ряды центральной бюрократии не вырывал человека из местного общества; знатные служилые кланы по-прежнему пользовались авторитетом среди верхушки их родной области и в свою очередь признавали ее влияние на местах. Возвышение евнухов потому и наделало столько шуму, что они были выскочками в глазах местной верхушки (хотя евнухи были не прочь с ней договориться).

Пока длилось процветание империи, провинциальная элита смотрела больше вверх, чем вниз, и не стремилась со всей явственностью осознать себя как особую страту общества. Нарушение баланса между провинциальной верхушкой и имперской бюрократией и обнищание крестьянства к концу династийного цикла способствовали развитию самосознания местной элиты. Сужение каналов отбора чиновников повышало социальную «цену» карьеры, что вело к усилению ригоризма, нормативного начала в жизни местной элиты. Борьба последней за «чистоту» своих рядов сопровождалась ростом ее замкнутости и ужесточением социальной иерархии внутри местного общества. Элита, сложившаяся благодаря рыночным связям и денежному капиталу, теперь утверждала свой статус отношений личной зависимости и личных обязательств.

Трансформация образа ши в период кризиса древней империи запечатлена в культе «славы» (мин) и «благочестия» (цзе) 6, который уже старыми китайскими учеными был подмечен как отличительная черта нравов позднеханьского времени. Слава была достоянием великодушного господина и верного слуги, готовых пожертвовать всем ради близких и преданных им людей. Славу приносила кровная месть, во II в. уже открывавшая мстителям двери чиновничьих канцелярий. Конец правления Хань вообще отмечен резким усилением акцента на родственных и личностных узах. Показательно суждение Сюнь Шуана, который в ответ на просьбу указать ему достойных людей округи перечислил своих братьев и пояснил, что только тот, кто печется в первую очередь о своих родственниках, может претендовать на хорошую репутацию в обществе [Шишо синьюй, с. 16]. Тот же Сюнь Шуан выразил кредо своего поколения в девизе: «Человек должен жить страстно. Как ненавистны те, кто ненавидит меня, и как милы те, кто любит меня!» [Саньго чжи, цз. 13, с. 5б].