Василий Вишняков - Конструкторы

А водитель направил машину на высокую сосну у берега и ударил по ней. Сосна сломалась и упала на танк. Машина потащила её как муравей соломинку! Потом Т-32 спустился к реке и двинулся вброд, к другому берегу. Течение снесло с него дерево, и оно поплыло по воде, а танк без остановки форсировал реку. Затем машина развернулась, снова пересекла реку и, взревев двигателем, как огромное зелёное животное, с лужами воды на подкрыльях, вылезла на крутой берег. На трибуне от восторга подбрасывали вверх фуражки. За рычагами машины сидел с ног до головы мокрый, но улыбающийся счастливой улыбкой Володя Усов.

Демонстрация высоких качеств новых советских танков показала, что наступил новый этап в развитии советского танкостроения — этап создания оригинальных отечественных конструкций, превосходящих лучшие мировые образцы. Танки Т-32 и КВ не имели даже отдалённых прототипов за рубежом. Но это были лишь опытные образцы. Им предстояло ещё пройти тернистый путь до серийного боевого танка.

К танку Т-32, у которого стоял Кошкин, подошёл комкор Салов — плотный, крепкий, в чёрном ладном, комбинезоне и танковом шлеме.

— Ну-ка, посмотрю я на твоё незаконное чудо, — сказал он, здороваясь с Кошкиным.

Поставив ногу на каток, комкор ловко, по-кавалерийски, хотя и несколько тяжеловато, поднялся на подкрылок, потом опустился в башенный люк. Михаил Ильич тоже поднялся на танк.

Салов, не задавая вопросов, бегло осмотрел боевое отделение, с трудом протиснулся в люк наружу.

— Фу, тесно! Придётся тебе, Михаил Ильич, люк переделывать.

— Таких толстых танкистов у нас нет, — в тон ему, полушутя, сказал Кошкин. — Для тебя одного танк делать не буду.

— Ну-ну, смотри, я заказчик. Не возьму твою машину.

— А с чем воевать будешь?

— Дай мне несколько тысяч БТ, и я всю Европу пройду… А вот нужен ли твой крейсер — не уверен. Ведь металла тут больше, чем в двух Т-26.

— На три хватит, командир. Но только Испанию забывать не надо.

— Ну-ну, не ершись, — примирительно сказал Салов. — Я в Испании был, а ты не был. Не будем спорить. Проведём сравнительные испытания на полигоне, и всё станет на свои места.

Спрыгнув с танка, Салов пошёл к трибуне. Вскоре после этого разговора к Кошкину подошёл заместитель наркома.

— Ну, что не весел, Михаил Ильич? — спросил он. — О чём думаешь?

— Думаю, как бы нам на Т-32 новую длинноствольную пушку поставить. Да и броню надо усилить. Тридцать два миллиметра — мало.

— Салов говорит…

— Салов — не купец, а мы — не приказчики. Машину делаем для Красной Армии, а не для Салова, — сухо и недовольно сказал Михаил Ильич.

Майору Сурину нравился городок испытателей. Недалеко от столицы, а попадаешь как бы в другой мир. На опушке дремучего леса — несколько неприметных с виду строений, обнесённых высоким забором. В лесу — кольцо испытательной трассы, по которому движутся, рыча и дымя на ухабах и выбоинах, невиданные «звери». Рядом, в окружении могучих сосен и елей, — просторная поляна артбронеполигона. Молча кивают вершинами высокие сосны, наблюдая, как танковые пушки изрыгают пламя, а от массивных стальных мишеней летят снопы искр.

На территории, окружённой высоким забором, — всё, что необходимо для жизни и воинской службы: казарма, здание штаба, парк, длинная цепочка приземистых складов; имеются электростанция и водонапорная башня, баня и почта, даже клуб и стадион. Вокруг служебного корпуса разбит фруктовый сад, дороги и тротуары обсажены молодыми липками.

Сурин охотно приезжал сюда из своей столичной «канцелярии» по служебным делам, обычно на целый день. А когда начались сравнительные испытания танков А-20 и Т-32, совсем перебрался на полигон. Обосновался в гостинице, напоминавшей избушку лесника. В огромный многоэтажный и многооконный дом на набережной Москвы-реки наезжал по необходимости: для доклада о ходе испытаний комкору Салову.

Каждое утро Сурин шёл в парк, где в боксах стояла рядом А-20 и Т-32. Теперь у них новые хозяева — испытатели, судьи строгие и дотошные.

Испытателям дела нет до волнений конструкторов, для них не важно, что думают о новых танках в весьма солидных служебных кабинетах. Их забота — выявить, как танк преодолевает препятствия и ведёт огонь, надёжна ли его броня, достаточны ли у него скорость и манёвренность, насколько долговечны его узлы и агрегаты, удобен ли он в управлении и, наконец, придётся ли он по душе танкистам в бою. Этим они и занимаются, не жалея сил, и со знанием дела.