Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Среди сведений, опубликованных в печати в последнее время, можно встретить и данные о 162,5 казачьего полка, 57,5 казачьей артиллерийской батарее, 30 пеших батальонах, 280 отдельных казачьих сотнях [38][201].

Скорее всего, к началу 1917 года в армии находилось ровно 164 конных казачьих полка [202], в том числе Лейб-гвардейские (после Февральской революции – просто гвардейские) Казачий, Атаманский, Сводно-Казачий (в него входили Оренбургская и Уральская гвардейские конные сотни, Забайкальская и Сибирская гвардейские конные полусотни, Амурский, Астраханский, Семиреченский и Уссурийский гвардейские конные взводы), 3 казачьих отдельных конных и 1 казачий отдельный пеший дивизионы, казачий «Собственный Его императорского Величества» конвой (в апреле 1917 года из входивших в него 1-й и 2-й Лейб-гвардии Кубанских и 3-й и 4-й Лейб-гвардии Терских казачьих сотен были образованы отдельный гвардейский Кубанский конный казачий и гвардейский Терский конный казачий дивизионы), 30 пластунских батальонов, 64 казачьи артиллерийские батареи (из части которых были образованы 3 гвардейских и 16 обычных отдельных конно-артиллерийских дивизионов), 177 казачьих отдельных и особых сотен, 79 казачьих конвоев полусотенного состава, 16 казачьих запасных конных полков, 3 казачьих запасных пеших батальона, 6 казачьих запасных артиллерийских батарей (в том числе 3-батарейный Донской запасной конно-артиллерийский дивизион), 3 казачьих запасных конных дивизиона, 7 казачьих запасных конных сотен, 5 казачьих запасных пеших сотен, 1 гвардейская казачья запасная полусотня, 2 гвардейских казачьих запасных конных взвода, 1 казачий запасной артиллерийский взвод, а также большое количество местных (станичных) команд.

В период Первой мировой войны казаки многократно демонстрировали личный и массовый героизм, мужество, доблесть, верность воинскому долгу и военной присяге, большое воинское мастерство, высокие морально-психологические качества. По достоинству оценивал казаков-воинов даже неприятель, в том числе и видные военачальники, такие, как, например, немецкий генерал-фельдмаршал Август Макензен [203]. Это же подтверждали полученные казаками многочисленные боевые государственные награды. Более чем наглядно об этом свидетельствовал тот факт, что только наиболее высоких и почетных военных наград – Георгиевских – за годы войны был удостоен каждый третий находившийся в армии казак! Всего более 500 казачьих офицеров было награждено орденами Св. Георгия и почетным Георгиевским («Золотым») оружием. Георгиевскими крестами и медалями было отмечено свыше 120 тысяч казаков [204]. Из этого общего числа казачьих Георгиевских кавалеров 193 офицера и 37 тысяч нижних чинов являлись донскими казаками [205]. Не стоит упускать из виду и такого важного обстоятельства, что очень многие казаки были награждены несколькими Георгиевскими наградами, и поэтому их общее количество намного выше.

Подтверждением отмеченных выше качеств казаков-воинов служит и то, что за все годы войны среди них не оказалось ни одного дезертира. На данное обстоятельство, не имевшее аналогов в мировой военной практике, далеко не случайно указывали многие видные военные авторитеты, такие, как, например, генерал-лейтенант А.И. Деникин [206].

Казаков, бежавших из плена, награждали Георгиевскими медалями со специальной надписью «За смелый побег», вручал медали сам император. Такие медали, согласно принятому в ноябре 1916 года постановлению Военного совета, полагались всем бежавшим из плена нижним чинам (солдатам и унтер-офицерам) при обязательном полном выяснении обстоятельств их пленения [39]. Уже в декабре 1916 года для награждения за побег из неприятельского плена были представлены старший урядник 30-го Донского казачьего полка Николай Заикин, казак 21-го Донского казачьего полка Тимофей Лепнухов, казак 34-го Донского казачьего полка Иосиф Горелов, казак 40-го Донского казачьего полка Тимофей Пучков и младший фельдшер 20-й отдельной Донской сотни Иван Филимонов [207].

Необходимо отметить и еще одно весьма существенное обстоятельство. Авторитетный исследователь в области военной социологии, автор более 100 публикаций, в том числе 30 монографий, переведенных на восемь иностранных языков, инициатор создания, основатель и бессменный руководитель пользовавшихся авторитетом и признанием русской белоэмигрантской общественности функционировавших в Париже (1927–1939) и в Белграде (1931–1944) под эгидой Русского Общевоинского Союза Высших военно-научных курсов, выполнявших за рубежом, по сути, функции русской военной Академии, генерал-лейтенант Н.Н. Головин при анализе качественного состояния армии особое внимание обращал на такой важнейший фактор, как моральная упругость войск [208]. Данный показатель отражал соотношение общего количества убитых, раненых, отравленных газами и т.п. с количеством пленных. Чем выше было количество первых и ниже вторых, тем был выше и показатель моральной упругости войск. Интересны сравнительные данные в этой области, приведенные Н.Н. Головиным по русской армии периода Первой мировой войны. Средний показатель из общего количества потерь по всем частям и родам войск был 69% убитых, раненых и т.д. и 31% пленных [209]. В отборных гвардейских частях он составлял соответственно 91% и 9%, в гренадерских – 78% и 22%, в армейской пехоте – 65% и 35%, в стрелковых частях – 82% и 18%, в регулярной кавалерии – 79% и 21%, в артиллерии – 56% и 44%, в ополчении – 42% и 58%. Но самым высоким во всей русской армии данный показатель был в казачьих частях – 94% и 6% [210].