Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Соединившись вместе, казаки вчетвером продолжали погоню. Дважды они спешивались и обстреливали из винтовок уходившего от них неприятеля. Немцы, убедившись в малочисленности преследователей и в своем численном превосходстве – двадцать семь против четырех, – развернулись и пошли в атаку на казаков. Продолжая обстрел врага, казакам удалось убить командовавшего отрядом немецкого офицера. Считается, что меткий выстрел сделал Астахов. Но немецкие драгуны продолжали атаковать, и казакам пришлось вскочить в седла и, повернув назад, рассыпаться в разные стороны, двое вправо, один влево, а Крючков поскакал прямо. Но, увидев, что враги догнали Иванкова и стали колоть его пиками, остальные казаки сразу же повернули коней обратно, и все вместе вступили в неравную схватку. И без того тяжелое положение, в котором оказалась горстка храбрецов, усугублялось отсутствием у них пик. Достать шашкой вооруженных пиками немецких кавалеристов было очень трудно. В завязавшейся ожесточенной схватке Крючкову сначала пришлось сражаться с тремя противниками, а чуть позже с двенадцатью! Но, несмотря на это, ему удалось не только отразить большинство ударов, но и, вырвав из рук одного из немцев пику, поразить несколько врагов. Подскакавшие к нему вскоре товарищи, расправившиеся со своими противниками, спасли положение. В ходе неравного и жестокого боя отважная четверка казаков наголову разбила немецкий кавалерийский взвод. Из 27 немцев 22 было убито, двое найдено раненными и пленено, и только троим удалось бежать с поля боя. Досталось и казакам. Во время перевязки в лазарете у Крючкова на теле было обнаружено шестнадцать (!) ран от пик и сабельный порез (как говорили казаки – уруб) трех пальцев правой руки. У Иванкова оказалось три раны от пики, у Щеголькова – две и у Астахова – одна. Сильно изранены были и кони казаков. У коня Крючкова было одиннадцать ран и уколов, а у коня Иванкова – десять [14].

Все раны казаков, к счастью, оказались легкими. В лазарет приехал командующий 1-й армией генерал П.К. Ренненкампф и вручил казакам боевые награды. К. Крючков получил Георгиевский крест IV степени, В. Астахов, М. Иванков и И. Щегольков были награждены Георгиевскими медалями. От имени командующего армией в адрес наказного атамана Войска Донского была направлена поздравительная телеграмма по случаю награждения К.Ф. Крючкова первым Георгиевским крестом в ходе шедшей войны.

Первым кавалером офицерского военного ордена Св. Георгия в войне 1914–1918 гг. также стал казак. Но и здесь также не обошлось без путаницы. Во многих публикациях военного времени, а затем и в различных эмигрантских изданиях указывалось, что первым Георгиевским кавалером среди офицеров стал уроженец станицы Богоявленской Области Войска Донского сотник 1-го Донского имени генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымникского полка Сергей Владимирович Болдырев [15]. Современные исследователи считают, что первым орденом Св. Георгия IV степени 12 августа 1914 года был награжден воевавший в 20-м корпусном авиационном отряде военный летчик кубанский казак подъесаул Вячеслав Михайлович Ткачев [16]. В то же время есть сведения о казаках-офицерах, получивших эту награду еще раньше. Это и войсковой старшина 2-го Терско-Гребенского казачьего полка терский казак Г. Донсков, удостоенный столь высокого ордена за мужество и героизм, проявленные в бою 6 августа 1914 года, и полковник 1-го Оренбургского казачьего полка Л. Тимашев, получивший награду за бой 8 августа 1914 года, и подъесаул 1-го Линейного казачьего полка кубанец Е. Тихоцкий, ставший Георгиевским кавалером за отличия, проявленные в бою 10 августа 1914 года [17].

В начальный период войны отмечались случаи массового героизма казаков. Причем сами по себе такие явления во всех воевавших армиях фиксировались довольно редко. И уж тем более примечательными они были в самом первом месяце войны. Один из таких случаев произошел в середине августа 1914 года. В ходе одного из тяжелых боев восемь казаков 2-го Оренбургского казачьего полка попали в окружение, но они не струсили, и не только с боем вырвались из вражеского кольца, но и спасли знамя своего полка. Все казаки (Проганкин, Игнатьев, Ковешников, Репьев, Русанов, Толкачев, Чернев, Щербинин) были награждены Георгиевскими крестами IV степени, а их родным от имени наказного атамана Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанта Сухомлинова были подарены иконы со специальными благодарственными монограммами [18]. Данный случай был далеко не единичным. Одним из свидетельств отваги и доблести, проявленных казаками в самом начале войны, может служить весьма показательный факт, что в течение ее первого месяца только из числа кубанских казаков более 500 человек было представлено к боевым наградам [19].