А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года

Читаем Отчет далее: все же старания духовных властей по сохранению своего стада велись путем духовного просвещения и предварительной профилактики.

«В своем Отчете за 1892–93 г.г. я имел счастье всеподданнейше докладывать Вашему Императорскому Величеству о тех мерах борьбы с сектантством. Главнейшие из сих мер следующие: учреждение противораскольничьих (против старообрядцев. — А.Б. ) и противосектантских миссий, устройство епархиальных, окружных и церковных противосектантских библиотек, истовое уставное и благоговейное отправление богослужений, умножение церковноприходских школ и точное составление и своевременное кому следует (выделено мною. — А.Б. ) доставление сведений о раскольниках и сектантах» [71] Там же. .

Все бы неплохо, если бы не один существенный факт: в этом году был принят самый репрессивный закон, не оставлявший права на существование всем «сектантам» без разбора, ибо к ним ко всем был приклеен ярлык «штунда». Но на этот закон нет даже намека в данном Отчете.

Как ни старались чиновники Канцелярии обер–прокурора Св. Синода представить Его Императорскому Величеству жизнь российскую в благополучных тонах, но каким–то образом неблагополучные явления все же проскальзывали.

«В воскресно–ремесленной школе в том же городе (Холмско–Варшавской епархии. — А.Б. ) учащиеся кричали всем классом: «не хотим слушать священника, пойдем в костел», и действительно все вышли из школы. 24 ноября все православные дети сложили на учительский стол книги и заявили, что родители запретили им учить Закон Божий (по православному катехизису. — А.Б. ). Последовавшее в 1897 году изменение предклассной молитвы в учебных заведениях пробудило в учащихся неуважение к православию: на православную молитву ученики стали смотреть как на бессодержательную, неизбежную формальность» [72] Там же, 1896 год. .

Подобные «детские бунты» не были частными случаями. Когда в начале следующего века будут высочайше дарованы основы веротерпимости, православные приходы Холмско–Варшавской епархии (и не только там) буквально опустеют, получив возможность вырваться из насильственных объятий «любящей» православной Церкви. Ведь «православные дети» были вынужденно крещены, как в свое время и их родители, в православную веру; это противление насилию было всегда.

Нельзя сказать, чтобы духовенство было равнодушно к создавшейся ситуации:

«Духовенство Холмско–Варшавской епархии проявило особенно напряженную деятельность в деле сохранения целости вверенной ему паствы, а также развития и укрепления ее в православии. В этих целях оно прежде всего заботилось о частом и по возможности благолепном совершении богослужений в церквах. Кроме обычных церковных служб во многих местах установлено чтение акафистов после всенощных бдений или вечерен» [73] Там же. .

Оказывается, проблема должна была решаться достаточно просто: нужно было лишь увеличить число богослужений и установить чтение акафистов.

Синод в этом же Отчете высказывает сожаление, что Его Императорское Величество было окружено лицами из высшего света, которые общались с простолюдинами.

«В уверенности на получение свободы вероисповедания в царствование Вашего Императорского величества к несчастию поддерживали сектантов иные из сочувствующих из лиц высшего и мнимо образованного круга. Известно, например, что весною 1896 года вожаки штунды юго–западного края ездили в Петербург, имели совещание с здешними пашковца–ми и, возвратившись, вдохнули в темную массу лживые надежды рассказами, что «нас–де сила великая», что «бачилы в Петербурге богато братов из панив и графов» и что «браты эти казалы, что трохи подержитесь, а тамочки ваша возьмет» [74] Там же. .

В великосветских салонах действительно было много отпадавших от православия. Были встречи, были духовные общения, как были и надежды у приближенных к царю, что в конце–то концов должна же Россия вступить на цивилизованный путь. Этой надеждой они и ободряли ходоков из провинции.

Обер–прокурор Победоносцев в очередном Отчете докладывает об упорных сектантах, не желавших быть стертыми с лица российской земли, как это повелевал закон 1894 года. Они пытались укрыться под сенью закона от 27 марта 1879 года о баптистах:

«…Закон этот имеет в виду собственно немецких баптистов (западно–христианское ответвление от протестантского дерева. — А.Б.), и что под действие его подходят только лица, на законном основании принадлежащие к этой секте, т.е. родившиеся в баптизме или перешедшие в него с соблюдением установленного законом порядка из лютеранства или иных неправославных исповеданий, и что посему с этой сектой нельзя отожествлять ни одну из существующих в России сект, образовавшихся из русских людей; тем не менее русские штундисты вняли советам своих покровителей и, дабы воспользоваться льготами закона 1879 года, стали всюду, где им было нужно, называть себя баптистами. С особой настойчивостью такое стремление штундистов отожествлять себя с баптистами проявилось во время всероссийской народной переписи» [75] Там же, 1898 год. .