Алексей Щербаков - Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина

Второй вариант — «колумбийский». Ни для кого не секрет, что к середине восьмидесятых в СССР сформировалась милая структура под названием «мафия». В девяностые годы она добилась многого. Но все-таки власть организованная преступность захватить не сумела. А захватила бы? Есть милый пример — Колумбия, где реальная власть принадлежит кокаиновым картелям. В России в прошлое десятилетие бывало всякое — но все-таки генерального прокурора у нас не убивали. И Верховный суд бандиты не захватывали. А в Колумбии такое в семидесятых случалось, когда власть попыталась обуздать беспредел наркобаронов. Все-таки лучше бюрократы, чем бандиты.

Читатели могут вспомнить «китайский вариант». Но его возможность мы проморгали в 1953 году благодаря товарищу Хрущеву. Точку, когда имелась возможность поворота, мы миновали именно тогда. Потом было уже поздно.

Да и Китай… Безусловно, хитрые китайцы, и лично господин Дэн Сяопин сумели избежать многих российских прелестей. Кстати, жесточайшим образом раздавив при этом радикальных демократов. Там оппозицию разогнали так, что батька Лукашенко отдыхает. Но дело не в этом. На самом-то деле Китай очень напоминает наше Отечество. Просто в этой стране в пять раз больше население. Соответственно и масштабы в пять раз больше. В том числе и «зон процветания», которые видят иностранцы и восхищаются. Ведь если гражданин иной страны, не слишком понимающий наши реалии, приедет в Москву, он тоже останется в убеждении, что мы все наши проблемы уже успешно решили. Так вот Пекин и Шанхай — это еще не весь Китай. У них там своих чудес достаточно. Так, китайцы так же жалуются на засилье бюрократического аппарата. И, несмотря на чудовищно жестокие репрессии Мао Цзэдуна, никуда эта самая бюрократия не делась. Выжила.

Но вернемся в Россию. Особенности современной российской бюрократии лучше всего были показаны в лекции бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова «Российские законы Паркинсона». Лужков, скажем так, был не самый плохой руководитель — он знал, о чем говорил. Приведу основные тезисы из этого произведения.

«ЗАКОН НЕИЗБЕЖНЫХ ИСКАЖЕНИЙ, или «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Вы, вероятно, помните анекдот: на одном российском заводе стали делать мясорубки, ложки-плошки и прочую бытовую продукцию. Но что бы ни делали, получался автомат Калашникова.

Тут самое смешное, что все это правда. В свое время я занимался проектированием приборов аналитического контроля для химической промышленности. А мой сотрудник Феста Николай Яковлевич все время ездил в Тулу. Там строился наш филиал. Однажды приезжает и говорит: “Знаете, что удивительно: все приборы, все датчики, которые там проектируются, похожи на затвор автомата. Просто диву даешься: конечная конфигурация любого прибора независимо от функции — полная копия затвора”. Поехал, смотрю — точно! И сформулировал для себя этот “закон затвора”. Поначалу он так назывался».

«ЗАКОН ОБЯЗАТЕЛЬНОГО ОБМАНА, или “не нарушишь — не уснешь”

У меня был водитель, честный малый, работал со мной давно. Однажды едем с работы вечером, он говорит: “Сегодня спать не буду”. — “Это почему же?” — “Да так… У меня, вообще-то, бывает бессонница. Но знаете, я заметил: если за весь день не нарушу правил уличного движения, ни за что не усну!”

…Классический метод управления строится на том, что приказы исполняются более-менее точно. Он имеет массу достоинств, этот метод, но при одном условии: приказы должны быть разумными. Ибо при некомпетентном управлении такой механизм быстро разваливает систему. У нас работает иной: каждый отдельный приказ исполняется плохо, зато вся система в целом более устойчива. Потому что приспособилась к выживанию в условиях дурного управления. Помню, в шестидесятые еще годы Хрущев обязал все колхозы сажать кукурузу. Если бы нечто подобное случилось на Западе, где чиновник работает по классической схеме, последствия были бы катастрофическими. А тут — ничего. Все брали под козырек, но никто и не думал относиться к приказу как к предписанию.

И сейчас, заметьте, система выживает по той же схеме. Когда наши радикал-реформаторы решили ввести в одночасье рынок, она отреагировала на них примерно как на ту кукурузу. Законы принимались мгновенно, в МВФ пошли отчеты, что у нас уже полный расцвет рыночной экономики — сплошная приватизация, биржи, банкротства, сорок бочек арестантов. А на деле и биржи не биржи, и приватизация меньше всего ассоциируется с идеей хозяина, и банкротства — скорее лишь способ передела собственности. О таких понятиях, как инфраструктура, а тем более этика рынка, уж и не говорю.