Алексей Тепляков - Процедура - исполнение смертных приговоров в 1920–1930-х годах

Быстрое окончание «Большого террора» после совместного постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. оказалось спасительным для значительного числа арестованных. Как показал на допросе бывший оперативник отдела контрразведки УНКВД Запсибкрая Л.А. Маслов, к осени 1937-го камеры в «особом корпусе» новосибирской тюрьмы № 1 были переполнены, а учёт арестованных – запутан. Некоторых это обстоятельство спасло: просидев забытыми под замком много месяцев, они пережили период массовых казней и вышли на свободу. В тюрьмах Ленинграда к середине ноября 1938 г. находилось 12.330 заключённых, из которых 2.529 были уже осуждены местной тройкой. Многие были приговорены к расстрелу, но уцелели благодаря ликвидации тройки и признанию её последних постановлений недействительными. Новый нарком Л.П. Берия специально разъяснил начальникам местных управлений в телеграмме от 22 декабря 1938 г., что все приговоры к высшей мере наказания, вынесенные до 17 ноября, подлежат отмене [18] Центр хранения архивных фондов Алтайского края (ЦХАФАК), ф. п-312, оп. 1, д. 7, л. 221; Архив УФСБ по НСО, Д. п-3593, т. 2, л. 461; Бережков В.И. Питерские прокураторы. — СПб., 1998. С. 191; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 тт. 1927—1939. — Т. 5. Кн. 2. 1938-1939. — М., 2006. С. 571. .

Коммунистическая власть нередко избегала прямого наименования способа казни своих врагов. Слово «расстрел» считалось не совсем подходящим (кроме периода гражданской войны и 1930-х гг., когда газетные заголовки кричали о необходимости расстреливать врагов народа). Секретность казней отразилась на терминологии. От лица государства официально употребляли термины «высшая мера наказания» или «высшая мера социальной защиты». В обиходе чекисты и военные массовые убийства также маскировали различными уклончивыми терминами: «разменять», «отправить в штаб Духонина (Колчака)», «пустить в расход». В 1920-е годы в чекистском жаргоне появился особенно циничный термин для конспиративного обозначения расстрела – «свадьба» (надо полагать, имелось в виду венчание со смертью). Но расстреливавшие могли позволить себе и более «изысканные» выражения, вроде «переведены в состояние небытия».

В тридцатые годы писали так: «убытие по первой категории», «десять лет без права переписки», «спецоперация». Исполнители в объяснениях могли недоговаривать фразу, опуская уточняющее слово – дескать, «я приводил приговор». Характерно, что эсэсовцы также маскировали слово «убийство», употребляя такие эвфемистические выражения, как «особая акция», «чистка», «приведение в исполнение», «исключение», «переселение» [19] Бедин В., Кушникова М., Тогулев В. От Кузнецкого острога до Кузнецкстроя: 3000 имён в архивных и библиографических источниках (опыт биографического словаря). — Кемерово, 1998. С. 371; Тепляков А.Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946 // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 21. — СПб., 1997. С. 250; Шишкин В.И. (сост.) Сибирская Вандея. — Новосибирск, 1997. С. 683; Хёне X. Чёрный орден СС. История охранных отрядов. — М., 2003. С. 323-324. .

При создании органов ЧК в их структуре были предусмотрены особые комендантские отделы, призванные заниматься «ликвидациями». Активными участниками расстрелов были и начальники тюрем. Комендантская или тюремная должность, несмотря на кажущийся чисто технический характер, сразу стала значительной. Именно из комендантов ВЧК буквально прыгнул к высоким постам будущий заместитель Ежова Л.М. Заковский. Обычно комендант либо начальник тюрьмы являлись доверенными лицами председателя губчека или руководителя отдела в центральном аппарате ВЧК. Основатель ВЧК лично подбирал кадры для этой специфической работы. Писатель М.Д. Вольпин вспоминал о своей встрече с комендантом УНКВД по Архангельской области, который во время совместной поездки в поезде рассказал ему, что при поступлении в ОГПУ вместе с другими новичками удостоился чести встретиться с самим Дзержинским. Железный Феликс говорил им о высокой ответственности чекистов, о том, что в их руках будут находиться человеческие жизни: «А чтобы почувствовать меру этой ответственности, предложил каждому из новичков расстрелять одного из многочисленных приговорённых. Попутчик Вольпина сделал это столь мастерски, что сразу же был начальством отмечен и вскоре получил свою должность коменданта».

Характерно, что назначенный в 1920 г. полпредом ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский привёз из Москвы Э.Я. Зорка, работавшего в подведомственном Павлуновскому Особом отделе ВЧК помощником начальника тюрьмы, сделав его руководителем тюрьмы полпредства ВЧК. Дежурный комендант (то есть помощник коменданта) полпредства ВЧК по Сибири С.Н. Ценин в 1920 г. сразу вошёл в состав бюро немногочисленной тогда чекистской партячейки. Ф.М. Гуржинский, комендант полпредства ВЧК-ОГПУ по Сибири с 1920 г., был в 1925 г. членом Новониколаевской окружной контрольной комиссии ВКП(б), то есть являлся заметной фигурой в городской партноменклатуре [20] Ардов М. Всё к лучшему..: Воспоминания. Проза. — М., 2006. С. 55-56; ГАНО, ф. п-10, оп. 1, д. 1211, л. 63; ф. 1096, on. 1, д. 295, л. 86; ф. п-1204, оп. 1, д. 1, л. 3. .