Марк Таугер - Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине

Вполне очевидно, что голод 1933 года — противоречивый, эмоциональный и важный вопрос. И именно эта важность должна подстегивать тех, кто рассуждает на данную тему, к использованию самых высочайших стандартов, но никак не к цитированию некомпетентных работ и применению далеких от науки тактик.

Как бы то ни было, мои аргументы и доказательства прошли проверку упомянутой выше критики. Я надеюсь, что читатели признают тот факт, что я ни в коей мере не «отрицаю» голод. Я только пытаюсь понять, почему и как это могло произойти именно в то время, в частности, добиваюсь этого с помощью изучения множества источников, о которых другие исследователи либо не знали, либо не посчитали их достойными внимания. Я также не «отрицаю» и того, что советское правительство на многих уровнях несло частичную ответственность за голод.

Тем не менее, мое исследование убедило меня в том, что причины и истоки голода были гораздо сложнее понятия «геноцид».

Вот лишь один пример: Советский Союз в первом полугодии 1933 года (во время голода) экспортировал около 300 000 тонн зерна. Тем не менее, правительство использовало заработанные на этом средства для покупки тракторов и прочего оборудования, отгруженного в Украину (и другие пострадавшие от голода регионы) весной и летом 1933 года, в результате получив гораздо более высокий урожай в 1933 году, который и позволили победить голод. И я не понимаю, как такую политику можно считать геноцидом.

Эту политику можно оценивать с разных точек зрения — как с позитивной, так и с негативной — но правительство действительно пыталось помочь крестьянам преодолеть этот кризис, и все его усилия оказались успешными.

Исторический факультет университета

Западной Вирджинии

Марк Б. ТАУГЕР

Прежде чем перейти к ответам, хотелось бы пояснить некоторые моменты. Все то, что я здесь пишу, — это мои мысли, если не указано иного. Это выводы, к которым я пришел как историк. Я пишу от своего имени, а не как представитель университета Западной Вирджинии или любой другой организации.

Я признаю факт неимоверных страданий и огромных потерь, понесенных жителями Украины и остальной части Советского Союза во время того кризиса. В своих изысканиях я пытаюсь разобраться в истинности причин, их породивших. И глубоко уважаю память погибших и чувства их родственников.

Я разделил вопросы на 4 группы:

был ли голод проявлением геноцида;

предложенный закон об отрицании голодомора;

другие исследователи, Конквест и Мейс;

моя подготовка и опыт.

По результатам многолетнего труда историки разработали определенные фундаментальные подходы к процессу научного исследования, что помогает им избежать ошибок и использования неверной аргументации. Одним из лучших является краткое изложение таких подходов «Положение о стандартах профессионального поведения Американской исторической ассоциации», с текстом которого можно ознакомиться на сайте — http://historians.org/pubs/Free/ProfessionalStandards.cfm.

Эти стандарты разъясняют, как историку или любому человеку, исследующему исторические темы, следует писать, чтобы его работа была обоснованной, а не пропагандистской. Историкам, например, необходимо говорить о событиях в надлежащем контексте, а это обычно подразумевает использование как можно более широкого и полноценного контекста. Если автор рассуждает о каком-то событии слишком узко, не учитывая широкого контекста, практически наверняка такой автор представит и некорректную интерпретацию данного события.

Историк также не должен опускать доказательства и версии, не совпадающие с его (ее) взглядами. Автор, игнорирующий альтернативные точки зрения, несправедлив по отношению к читателям и самому себе. Читатели имеют право знать отношение автора к альтернативным версиям. Если автор вообще не упоминает альтернативных точек зрения, его (или ее) можно обвинить в незнании первоисточников. Если автор сознательно скрывает альтернативные точки зрения, чтобы создать видимость, что его (или ее) версия — единственная, такого автора можно обвинить в написании пропагандистской литературы.

Голод, грянувший в 1932–1933 году, поразил очень большую часть территории Советского Союза, а не только Украину и сельские районы. Если кто-то описывает этот голод как «украинский», я бы посоветовал такому человеку перечитать изложенную выше методологию. Такой автор обязан признать, что голод простирался далеко за пределы Украины, в противном же случае это значит, что такой автор пишет пропагандистские работы.