Густав Эмар - Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)

- Теперь, - сказал ему разбойник, указывая на довольно длинную внутреннюю лестницу, - мы спустимся вниз.

- Я к вашим услугам, by God! - ответил Охотник За Скальпами. Действительно, это великолепно! Идите, я следую за вами.

Новые знакомцы спускались по лестнице очень осторожно из-за темноты, царившей вокруг них, так как караульные по забывчивости или по небрежности не зажгли факелов, заметив, что не ожидали столь позднего возвращения своих товарищей.

Но Охотник За Скальпами один только последовал за бандитом через описанный выше вход. Он хотя и был очень удобен для пешеходов, но не годился, совершенно ясно, для всадников, а потому Руперто и трое его друзей, расставшись с Сандовалем у подошвы холма, совершили длинный объезд, чтобы добраться до основного входа в пещеру, давно известного всем четверым.

По мере того как Охотник За Скальпами и атаман спускались все ниже, вдали забрезжил свет. Казалось, что они опускаются в огромную печь. Ступив на землю, Охотник За Скальпами очутился в пещере огромной величины, ярко освещенной множеством факелов. Факелы эти держали в руках разбойники, они сгруппировались у лестницы и, видимо, желали устроить своему предводителю торжественную встречу. Пещера была грандиозных размеров. Из большого зала, куда спустился Охотник За Скальпами, расходились радиусами многочисленные бесконечно длинные галереи. Зрелище, представшее глазам Охотника За Скальпами в зале, куда он попал так неожиданно, было достойно кисти Калло (Жан Калло (1592-1635) - французский художник-гравер, офорты поражают своими фантастическими образами.). Перед ним толпились люди со странными физиономиями, в непривычных одеждах, стоявшие во всевозможных позах. Одним словом, все носило необыкновенный характер в этой шайке бандитов, встретивших предводителя криками радости и ревом, похожим на рев диких зверей. Однако атаман слишком хорошо знал, с какого рода людьми он имеет дело, чтобы быть растроганным оказанной ему восторженной встречей. Напротив, он сдвинул брови, поднял голову и окинул собравшуюся вокруг него толпу грозным взглядом.

- Что здесь происходит, сеньоры кабальеро? - спросил он. - Как могло случиться, что все вы собрались здесь меня встретить? Боже праведный! Должно быть, вы плохо исполнили мои приказания, иначе не были бы так внимательны по отношению ко мне. Хорошо, оставьте меня. Мы выясним это позже. А теперь я хочу остаться один. Ступайте!

Не сказав в ответ ни слова, бандиты разошлись по своим галереям, и через несколько минут зал оказался совершенно пуст.

В этот момент показался Руперто. Оставив своих товарищей в обществе нескольких прежних знакомых, он пришел присоединиться к человеку, отданному на его попечение.

Хотя Сандоваль сердечно приветствовал авантюриста, он сохранял вид человека, сознающего свое превосходство над другим, что и было замечено техасцем.

- О! Мы, как видно, уже не в прериях, - сказал он.

- Нет, - ответил атаман серьезно. Делая ударение на каждом слове, он произнес: - Вы у меня. Но, - добавил, дружески улыбаясь, - не беспокойтесь об этом. Вы - мои гости, и к вам отнесутся как следует.

- Хорошо! Хорошо! - сказал Руперто, который вовсе не был тронут любезными манерами атамана. - Я знаю, в каком месте сапог вам жмет, compadre! Я сейчас помогу вам. - И обернувшись к Урсу, который в эту минуту спускался с лестницы, все такой же дикий и всклокоченный, сказал, Попросите Белую Газель прийти сюда. Не забудьте прибавить, что атаман Сандоваль желает поцеловать ее.

Главарь улыбнулся и протянул руку авантюристу.

- Простите меня, Руперто, - сказал он, - вы знаете, как я люблю этого ребенка. Если я не вижу ее хотя бы день, то мне будто чего-то недостает и я чувствую себя несчастным.

- Canarios! Я хорошо это знаю, - ответил Руперто с улыбкой, - а так как мне хотелось бы видеть вас в хорошем настроении, я не колеблясь отдал Урсу приказ привести сюда единственное существо, которое вы когда-либо любили.

Главарь молча улыбнулся.

- Ну, встряхнитесь, карай! - весело сказал авантюрист. - Она сейчас придет. Не хватает еще, чтобы вы были не в духе только из-за того, что ребенок не пришел поцеловать вас по возвращении, скорее всего потому, что заигрался. Вспомните, что мы ваши гости и поэтому имеем неоспоримое право на гостеприимство и что вы ни в коем случае не должны быть нелюбезными с нами.

- Увы! Друзья мои, - ответил атаман, подавляя вздох, - вы не имеете понятия о том, как отрадно несчастному человеку, стоящему вне закона, сознавать, что есть на свете существо, которое любит его ради него самого, без всякого расчета и задних мыслей.