Густав Эмар - Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)

- О-о! А по какой причине, позвольте вас спросить?

- Какое вам до нее дело, полковник? Ведь я, кажется, на свободе, и этим все сказано.

- Действительно.

- Это должно быть для вас вполне достаточным доказательством того, что я не ошибаюсь.

Полковник привел американца к своей квартире и попросил его зайти на минуту, пока будут готовы лошади.

- Мистер Джон Дэвис, - сказал он, - потрудитесь выбрать из этого оружия, за качество которого я отвечаю, то, которое будет вам по вкусу.

- Зачем? - спросил тот.

- Caspita! Вы пойдете ночью, мало ли кто может вам встретиться! Мне кажется, что при таких обстоятельствах не мешает принять кое-какие меры предосторожности.

Оба собеседника обменялись взглядом - и поняли друг друга.

- Действительно! Вы правы, полковник, - сказал небрежным тоном американец. - Вы меня навели на хорошую мысль: дороги не безопасны. Если вы предоставляете мне право выбора, я возьму эти пистолеты, вот эту саблю и этот нож.

- Сделайте одолжение. Только не забудьте запастись порохом и пулями, без них огнестрельное оружие будет для вас бесполезным.

- В самом деле! Вы, полковник, обо всем помните! Вы просто милейший человек, - добавил он, заряжая пистолеты и ружье и наполняя пороховницу порохом, а сумку - пулями.

- Вы мне льстите, мистер Джон Дэвис; я в данном случае делаю только то, что и вы сделали бы на моем месте.

- Согласен! Но вы все делаете с такой любезностью, что мне просто неловко.

- Перестанем говорить друг другу комплименты. Вот и лошади поданы.

- Их две. Разве вы намерены проводить меня за границу аванпостов?

- О, лишь несколько шагов, если только мое общество не будет вам неприятным.

- Ах, полковник! Я всегда буду счастлив видеть вас своим спутником.

Разговор двух собеседников происходил в самом любезном тоне, в котором, однако, просвечивала тонкая и едкая насмешка. Оба они вышли из дому и сели на лошадей. Ночь была светлая и теплая. Тысячи звезд сияли на небе, отчего оно казалось как будто усеянным бриллиантами, луна спокойно плыла по небосклону, разливая повсюду свой бледный, фантастический свет. Таинственный вечерний ветерок наклонял ветвистые вершины деревьев и покрывал мелкой рябью серебристые воды реки, волны которой в любовной неге замирали у ее берегов.

Оба всадника ехали рядом. Часовые по молчаливому знаку полковника пропускали их беспрепятственно. Вскоре они спустились с холма, миновали передовые посты и очутились в открытом поле. Каждый из них, погруженный в свои мысли, с отрадным чувством отдавался ощущениям безмятежной ясности и покоя, разлитых в природе, и, казалось, совсем забыл, что он не один. Так ехали они на протяжении часа и наконец приблизились к перекрестку двух дорог, образовавших нечто вроде ущелья, в центре которого поднимался крест, словно зловещий предвестник гибели. Крест был поставлен в память о каком-то убийстве, совершенном некогда в этом пустынном месте.

Точно сговорившись, обе лошади офицеров разом стали, вытянули шеи, заложили уши назад и зафыркали. Оторванные так неожиданно от своих грез и возвращенные к действительности, оба всадника выпрямились и оглянулись. Ни малейший звук не нарушал ночной тишины. Окрестность была пустынна и безмолвна, как в первые дни сотворения мира.

- Вам угодно дать мне возможность еще некоторое время пользоваться вашим приятным обществом? - спросил американец полковника.

- Нет, - ответил коротко молодой человек, - я здесь остановлюсь.

- А-а! - разочарованно протянул Джон Дэвис. - Так мы здесь расстанемся?

- О нет! - ответил полковник. - Еще нет!

- Но в таком случае, несмотря на то величайшее удовольствие, которое я испытываю в вашем очаровательном обществе, я вынужден отказаться от него и ехать дальше.

- О, будьте так добры, уделите мне несколько минут, мистер Дэвис, возразил полковник с ударением на каждом слове.

- Несколько минут... согласен, но не больше! Не правда ли? Так как мне предстоит долгий путь, то, несмотря на удовольствие, которое доставляет мне беседа с вами...

- От вас одного будет зависеть, сколько времени нам оставаться вместе.

- Это в высшей степени любезно с вашей стороны!

- Мистер Джон Дэвис, - произнес полковник, повысив голос, - помните ли вы о нашем последнем разговоре друг с другом?

- Дорогой полковник, вы достаточно знакомы со мной, чтобы знать, что я забываю только те вещи, которых не должен помнить.

- И это должно означать...

- Что я прекрасно помню разговор, о котором вы сейчас упомянули.