Густав Эмар - Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)

- К чему эти угрозы, генерал? Вы ничего не узнаете от меня, - ответил тот твердо.

- Если так, выслушайте меня внимательно и обдумайте хорошенько ваш ответ, прежде чем открыть рот.

- Говорите, генерал!

- Вы сейчас же, слышите, сеньор, сейчас же должны сказать мне, где тот человек, который передал вам это письмо, или вы...

- Или я?.. - перебил его с насмешкой американец.

- Или вы через десять минут будете повешены на одном из суков дерева, под которым стоите.

Джон Дэвис бросил на генерала презрительный взгляд.

- Клянусь честью, - сказал он, - у вас, мексиканцев, оригинальная манера обращаться с парламентерами!

- Я не признаю за негодяем и отщепенцем, голова которого оценена, права посылать ко мне депутатов и считать меня себе равным!

- Человек, которого вы так стараетесь очернить, генерал, имеет благородное сердце, и вы это знаете лучше, чем кто-либо другой! Но как у всех высокомерных людей, чувство благодарности в вас подавлено, и вы не можете простить особе, о которой теперь идет речь, что она спасла вам не только жизнь, но и честь!

Джон Дэвис мог бы еще долго говорить. Генерал, бледный как мертвец, с искаженными от внутреннего волнения чертами лица, тщетно силясь справиться со своим волнением, казалось, не мог произнести в ответ ни слова.

В это время полковник незаметно приблизился к кружку офицеров, стоявших возле генерала. Полковник Мелендес уже в течение нескольких минут прислушивался к словам, которыми со все возраставшим гневом обменивались между собой собеседники. Сочтя необходимым вмешаться в этот. разговор, пока тот не дошел до крайности, что повлекло бы за собой полную невозможность соглашения между спорящими, он положил руку на плечо Джону Дэвису и сказал:

- Замолчите, вы находитесь в когтях льва! Берегитесь, он может растерзать вас!

- В когтях тигра, хотите вы сказать, полковник Мелендес! - воскликнул тот возбужденно. - Как, неужели я могу допустить, чтобы в моем присутствии оскорбляли великого и благороднейшего человека, самого преданного и искреннего патриота, и не сделать попытки защитить его от клеветы? Полноте, полковник, это было бы низостью с моей стороны, а вы достаточно знакомы со мной, чтобы знать, что никогда я не сделаю ничего подобного, даже из чувства самосохранения!

- Довольно! - перебил его генерал повелительно. - Человек этот прав: под влиянием тяжелых воспоминаний я позволил себе произнести слова, о которых теперь я искренне сожалею. Оставим этот разговор!

Джон Дэвис вежливо поклонился.

- Генерал, - сказал он почтительно, - благодарю вас за справедливое отношение, я ничего другого и не мог ожидать от такого честного человека, как вы!

Генерал ничего не ответил на это. Он стал ходить взад и вперед по площадке и, видимо, был очень взволнован.

Офицеры, крайне удивленные происходившей перед ними странной сценой, значения которой они не понимали, только обменивались друг с другом тревожными взглядами, не смея явно обнаружить своего недоумения.

Генерал подошел к Джону Дэвису, остановился перед ним и сказал ему коротко:

- Мистер Джон Дэвис, вы - человек, который твердо держит свое слово, и сердце у вас благородное! На этом мы покончим. Возвращайтесь к тому, кто вас послал, и скажите ему следующее: "Генерал дон Хосе-Мария Рубио ни в каком случае не согласен вступить с вами в переговоры. Он питает к вам личную ненависть и не желает видеть вас иначе, как с оружием в руках. И до того времени, пока вы не дадите ему того удовлетворения, которого он требует от вас, он не согласится рассуждать с вами о каких бы то ни было политических вопросах". Запомните хорошенько эти слова, сеньор, чтобы передать их слово в слово известному вам лицу.

- Я передам их слово в слово.

- Отлично! А теперь ступайте! Нам не о чем больше говорить. Полковник Мелендес, потрудитесь приказать подать лошадь этому господину и проводить его до аванпостов.

- Еще одно слово, генерал!

- Говорите!

- Как мне передать вам ответ этого лица?

- Лично, если вы не боитесь прийти сюда еще раз.

- Вы прекрасно знаете, генерал, что я ничего не боюсь! Я доставлю вам ответ.

- Рад буду получить его. Прощайте.

- Прощайте, - ответил американец, и поклонившись всем собравшимся, он ушел в сопровождении полковника.

- Вы играли в опасную игру, мистер Дэвис, - сказал ему последний после того, как они прошли несколько шагов, - генерал мог приказать повесить вас!

Американец пожал плечами.

- Он не посмел бы сделать этого, - ответил он пренебрежительно.