Юрий Мухин - Как не надо делать революцию

И в этом смысле для меня некоторым откровением стало такое сообщение Галь: «Иные авторы глаголом буквально брезгуют: слишком-де прост, несолиден. Заменяют его не только длинными цепями существительных в косвенных падежах, но и гирляндами причастий и деепричастий — так выходит официальнее и потому внушительнее на взгляд литератора, который словечка в простоте не скажет.

В английской и французской речи причастия и деепричастия встречаются куда чаще и звучат куда разговорней, непринужденней, чем в речи русской. Еще в прошлом веке деепричастия хлынули к нам вместе с другими галлицизмами, не в диковинку было высмеянное Чеховым незабываемое: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа».

Живой, тем более современной русской речи деепричастия не очень свойственны, и причастными оборотами люди тоже говорят редко, разве что в официальных и торжественных случаях, обычно — читая по бумажке».

Надо сказать, что все эти причастные и деепричастные обороты со школы были для меня китайской грамотой, которую нужно было заучивать и забыть сразу же после экзамена. Однако у Галь меня удивило, что эти обороты, оказывается, не были свойственны старому русскому языку и были внесены в него из французского языка (если действительно внесены, а не появились самостоятельно как следствие естественного развития русского языка). Пусть внесены, но ведь в то время, когда признаком образованности в русском высшем обществе было знание французского языка, Франция и Англия были наиболее культурными обществами — обществами, создающими наибольшее количество новых, на тот момент сложных знаний.

Поэтому отметим, что язык более культурного общества, призванный сообщать сложные мысли и знания, не только наращивает объем слов, но и по своему строению вынужден стать более сложным. И, одновременно, носители сложного языка обретают способность разрешать все более и более сложные вопросы жизни, можно сказать, что сами становятся умнее. И наоборот: умнеющий народ усложняет языковые способы передачи знаний.

Повторю, что те наши общие предки, которые не исчезли с мировой сцены, сталкиваясь с более культурными народами, не выдумывали слов к своему языку, а сразу переходили на язык общества более высокой культуры. Ну, а кто не переходил, того история списывала, поскольку отсутствие общей культуры это отказ от знаний в условиях конкуренции человеческих обществ, а такой отказ, в конце концов, проявит себя гибельным образом.

В этом плане очень интересен еврейский народ. Этот кочевой народ имел достаточно примитивный язык и, расселяясь в среде культурных народов, евреи в быту перестали своим языком пользоваться, переходя на более культурный язык народа, в среде которого жили. Древнееврейский язык умер в еще большей степени, нежели умерла латынь. Язык еврейских колоний (гетто) — идиш, тоже примитивен, и евреи, мыслящие на идиш тоже ничего миру не дали.

Вот израильский публицист Израиль Шамир делает вывод: «Первоклассные евреи становятся премьер-министрами в России, Франции, Англии. Третьесортные евреи оказываются в Израиле, этой вооруженной до зубов богадельне. Поэтому, если средний интеллектуальный коэффициент (IQ) европейских евреев — 118, то средний IQ евреев Израиля — 89». Но только ли в богадельне причина?

Ведь при создании Израиля его отцов-основателей обуяла дурацкая мысль — возродить древнееврейский язык в качестве единственного государственного языка Израиля. Возродили, назвали «иврит», навыдумывали ему новых слов, а что в итоге?

Сегодня Израиль — единственная страна (среди тех, которые принято считать цивилизованными), которая не способна прокормить себя и живет на подачки или на дань со США. Которая, кстати, обеспечивается американскими евреями, у которых родной язык английский. Причем, Израиль это страна, которая свыше 60 лет не способна помириться с соседями, а военные победы Израиля, опять-таки, обеспечиваются мировым еврейством, мыслящим не на иврите. Ну, а каких-либо достижений в области создания новых знаний, мир от Израиля и не ждал, и не ждет. И можно ли оспорить, что в данном случае дело именно в недостатке ума израильтян, которых власть обязала мыслить на иврите?

Почитайте, что пишут об уме израильтян евреи-выходцы из СССР. Вот конкурент Жванецкого и Задоронова, бывший советский сатирик Марьян Беленький в статье «Почему я покидаю Израиль?» (обманул, не покинул) пишет:

«Не было большего патриота Израиля, чем я. Первые годы по приезде я читал только ивритскую прессу и литературу, смотрел ивритское ТВ. Постепенно пришло понимание — приданое-то пустяшное. Хваленая ивритская культура оказалась непомерно раздутым мыльным пузырем. Театр, литература, эстрада, кино не выдерживали никакого сравнения с культурой страны, из которой я приехал.