И. Сапожникова - Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674)

ЕДИН ЧЕЛОВЕК верен от полку Князя Владимира, самовидец видения, поведа сам, яко 6го часа над Великим Князем бяше Небо отверсто, из него же изыде облак, аки багряна заря низко держащися. Тойже облак исполнен бяше рук человеческих; иныи руце держаху оружие, иныи венцы, иныи цветы мнози прекрасныя. Наставшу же седмому часу, се мнози венцы от рук оных полка облачнаго опустишася на полки Христианския; уже бо поганыи отвсюду отступиша, а Христианскии полки оскудеша, аки класы пшеничныи подавляемы тернием. Благоверный же Князь Владимир Андреевичь видевши из дубравы, в ней же на засаде седяше, яко много Христиан побито, а Татарове преспевают, не могий стерпети толикия беды, рече Димитрию Волынскому: брате Димитрие! чтож пользует наше стояние? и что за успех будет? кому имамы пособити, аще до конца наши погибнут? дадим им помощь, аще и сами с ними головы свои положим. Отвеща Волынский: вижду, Княже, яко велика есть победа: но не пришло наше время. Кто бо не во время начинает, себе вред приимает. Претерпим еще мало до времени благополучна; в сей же час призывай Бога на помощь, и вси ему единому сильному в брани Господеви молимся. В осмую бо годину будет благодать Божия и помощь Христианом, яко поженут враги своя и постигнут я, дондеже скончаются и не возмогут стати. Князь же Владимир воздев руце на Небо, нача молитися: Боже отец наших, сотворивый Небо и землю! не даждь врагу нашему Диаволу до конца порадоватися; но помилуй нас по велицей своей милости. Сынове же Рускии в полку его плакахуся, видяще другов своих погибающих от Татаров, и непрестанно порывахуся на помощь им, аки званы на брак сладкаго вина пити. Волынец же еще возбраняше им глаголя: пождите мало, будет и ваше время.

ПРИСПЕВШУ ЖЕ ЧАСУ осьмому, абие дух южный, или полуденный потягну созади Христианскому засаднаго полку воинству. Тогда Волынец великим гласом возопи: Княже Владимир! час прииде, а время приближися; и паки рече: братия и друзи! ныне дерзайте, сила Божия помогает нам. Богатыри же и все витязи рускии единомысльно выехавше из дубравы, пустишася во имя Господне на Татаров, аки искуснии соколы на журавлев, и ударишася крепко. Татарове же увидевше внезапу много полков Руских и толикое дерзновение к брани, смятошася, и крикнуша глаголюще: увы нам! Русь умудрися; хуждших исправиша прежде с нами на бой, а самыи богатыри сокрывшеся, ныне из засады идут на нас; и обратившеся начаша уступати, и давше плещи своя, побегоша. Рускии же полки силою Божиею и помощию Святых мученик Бориса и Глеба погнаша нечестивых, иже от меча Христианскаго, аки лес на землю кланяхуся и аки трава от косы постилахуся; а бежащии погане горце восклицаху: беда, беда тебе, Мамаю нечестивый, а с тобою и нам пагуба конечная! Христианскии же вои Господа Бога призывающе, нещадно Татаров секоша, яко едва кому от рук Христианских бяше возмощи, убежати; наипаче яко и сами нечестивыи от великаго бою истомишася, и кони их бяху уже зело истомлены. Тогда Мамай видев погибель свою, нача призывати суетныя боги своя, Перуна, Савата, Ираклия, Гурка и мнимаго великаго пособника своего Махомета. Не имея же помощи себе от них, нача свою голову уносити; и абие силою Божиею одолен, побеже с четырьмя Князи своими. Мнози же Рускии воины гониша по них, но не возмогоша постигнути, яко Мамаевы кони бяху меньше истомлены. И тако силою всесильнаго Бога и помощию Святых мученик Бориса и Глеба, яко во видении виде вышереченный Фома Халцебеев, по обою страну реки Непрядвы безчисленное множество побиенных Татаров лежаше.

РУСКИЯ ВОИНСТВА победивше Татаров, возвратишася кождо под свое знамя. Князь же Владимир ста под чермным знамением, и не обреше в полку брата своего, Великаго Князя Димитрия, точию Литовския Князи едины. Повеле же в большую трубу трубити, да соберутся все. Пожда же час, и яко не дождася брата своего, нача с плачем глаголати: братия моя милая, кто виде, или кто слыша своего пастыря, Великаго Князя? и непрестанно по полком ездя рыдаше, кричащи: ныне в поражении пастырь; то кому сия честь будет? и кто победы победник явится? И рекоша ему Литовскии Князи Олгердовичи: мы чаем, яко жив есть, но уязвлен вельми, еда межи мертвыми трупы обрящется. Иный же некто рече: аз пятаго часа видев его крепко биющагося с татарами палицею своею. Иный рече: аз видех его поздее того биющагося с четырма Печенеги, иже належаху на него зело. Потом юноша, Князь Юрьевский, Стефан Новосильский рече: аз видев его пред самым твоим, Княже, приходом пеша идуща с побоища вельми уязвленнаго: но помощи ему не возмогох, яко и сам гоним бех трема Татарины, и едва от них спасохся. Князь же Владимир рече: известно всем вам буди, братия и друзи, аще кто обрящет жива брата моего, Великаго Князя, то по истине первый у него будет рачитель. И разсунушася отроцы по побоищу, ищуще победителя, и наидоша Михаила Бренника убиеннаго в приволоце Великаго Князя; потом Феодора Семеновича Белоозерскаго, чающе Великаго Князя, яко подобен бяше; два же воина Феодор Сабор и Григорий Хлопищев, родом оба Костромичи, мало выехавши с побоища, наехали Великаго Князя Димитриа вельми уязвленнаго, отдыхающа под сению древа березоваго, и изседше с коней, поклонишася ему; и абие Сабор паки к войску побеже и возвести Князю Владимиру глаголя: Князь Великий Димитрий Иванович жив и царствует. Сия же вси Князи и Воеводы слышавше, возвеселишася и скоро побегоша к нему, и прибегши падоша на ногу его глаголюще: радуйся Княже наш! радуйся древний Ярославе! радуйся новый Александре! радуйся светило Земли Российской! радуйся утехо наша! радуйся победителю врагов! Князь же Великий едва проглагола: скажите братия, что деется? и отвеща Князь Владимир: по милости Божией, Государь, и пречистыя Божия Матере и сугубыми молитвами сродников наших, Святых мученик Бориса и Глеба, заступлением же Росийскаго Святителя Петра и прочиих чудотворцов и пособием вооружителя нашего, Преподобнаго Сергия Игумена, и всех Святых ходатайством, побеждены суть врази наши, а мы спасохомся. Тогда Князь Великий радости исполньшися, рече: сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в он! и паки рече: велий еси, Господи, и чудна суть дела твоя! вечер водворися плач, заутра радость. Хвалю тя, Господи Боже, и почитаю имя твое святое, егоже ради не предал еси нас врагом нашим и не попустил еси похвалитися над нами иному языку. Сего ради уповаю на тя во веки.