Дэвид Ирвинг - Разгром конвоя PQ-17

Американские артиллеристы радостно кричали по поводу этой неожиданной победы. От взорвавшейся цистерны с аммиаком из машинного отделения на палубу «Беллингэма» валили клубы едкого белого пара; задыхавшиеся машинисты были вынуждены выскочить наверх; двое из них ослепли от газа. Спасательное судно «Рэтлин» повернуло было в сторону «Беллингэма», но американцы передали на него, что в помощи не нуждаются. Капитан послал на вахту в машинное отделение несколько человек в противогазах. «Рэтлин» направился к обломкам немецкого бомбардировщика, чтобы подобрать его экипаж, но все шестеро плававших на поверхности немецких летчиков были уже мертвы. Пятнадцатью минутами позднее «Беллингэм» и «Рэтлин» снова шли на юг. Теперь до мыса Святой Нос у входа в Белое море им осталось пройти 160 миль.

8 июля подробный рассказ о разгроме конвоя PQ.17 вместе с репортажем о другой важной победе на Восточном фронте — занятии Воронежа — появился на страницах всех немецких газет и в газетах всех оккупированных немцами стран Европы.

Материалы о разгроме конвоя с кричащими заголовками продолжали печататься на первых полосах газет рейха в течение следующих трех дней и, по существу, являлись главной темой немецкой пропаганды в течение всего июля и большей части августа. Материалы были таковы, что немцы вряд ли могли отказать себе в удовольствии использовать их. 8 июля «Фелькишер беобахтер» опубликовала подробное описание отдельных боевых эпизодов в хронологическом порядке. Когда вскоре после этого союзники опубликовали опровержение, немцы поместили в своих газетах названия и фотографии потопленных судов, а также подробности о доставлявшихся ими грузах. Английская печать отмалчивалась.

8 июля во время завтрака в ставке фюрера стало ясно, что Гитлер остался доволен результатами операций в Арктике, несмотря на то, что немецкий линейный флот так и не участвовал в них. Мартин Борман заметил позднее, как его «весьма довольный» начальник заявил, что, согласно полученным данным из конвоя, шедшего в Архангельск и состоявшего из тридцати восьми судов, уцелело только шесть, а остальные были потоплены. Накануне, сказал Борман, когда было известно, что потоплено только «две трети» судов, Гитлер предложил отметить эту победу специальной карикатурой на Рузвельта в сатирическом журнале «Кладдерадатч».

Поскольку потопленные военные материалы принадлежали главным образом американцам, художник должен был нарисовать американского рабочего, передающего танки, самолеты и другие материалы президенту, находящемуся на более высоком положении, а тот сразу же бросает большую часть их в море. Под карикатурой художник мог бы дать какую-нибудь смешную подпись, например: «Мы работаем не ради золота и пира, а ради лучшего мира!»

Гитлер добавил при этом, что владельцы судостроительных верфей в Америке, по существу, сидят теперь на золотой мине.

На эскадре крейсеров перехватили и расшифровали обмен потрясающими радиограммами между командующим военно-морскими силами в Исландии и частью шедшего из России на запад конвоя QP.13, с которым конвой PQ.17 встретился в море неделю назад. Судя по радиограммам, половина конвоя QP.13 прошла в Англию, а другая половина находилась 5 июля на заключительном отрезке маршрута у западного берега Исландии в условиях густого тумана, когда в течение трех минут флагманский корабль и четыре торговых судна взлетели на воздух, а еще два судна были серьезно повреждены взрывами: конвой по ошибке направили на свое минное поле в районе Исландии. На американских кораблях эти известия вызвали тревогу. «Такая ошибка представлялась нашим офицерам непростительно глупой, независимо от того, как это произошло, в тумане или не в тумане, — записал Фэрбенкс. — Похоже на то, что грубые ошибки становятся правилом, а не исключением».

6 июля английский крейсер «Лондон» шел в кильватере флагманского корабля адмирала Тови, следовавшего в Скапа-Флоу. Контр-адмирал Гамильтон спустился с мостика в свою каюту, чтобы написать командующему письмо, которое, вероятно, было для него одним из самых мучительных за всю его карьеру. «Должен признаться, — писал он, — что мне было крайне неприятно покидать мужественные суда конвоя вечером 4 июля, когда все говорило за то, что „Тирпищ“ и другие немецкие корабли очень быстро расстреляют их как уток». Однако теперь Гамильтон полностью осознал «правильность» решения адмиралтейства.

Гамильтон очень хорошо понимал, какое главное обвинение предъявят ему критики в связи с приказом капитана 3 ранга Брума своим эскадренный миноносцам отходить на запад. Гамильтон не пытался уклониться от такой критики: «Я считал, что они принесут значительно больше пользы, если будут со мной, чем если бы они оказались рассредоточенными вместе с судами конвоя и уничтоженными противником поодиночке». С поразительным чувством предвидения он добавил: «В силу сложившихся обстоятельств я, возможно, подвергнусь жестокой критике адмиралтейства, но при оценке обстановки на месте, когда бой с превосходящими силами противника представлялся неизбежным, я считаю, что мое решение было правильным».