Юрий Завражный - Забыть адмирала!

И вообще, поскольку основным направлением атаки являлся пляж, то и место официального главнокомандующего именно там: он всё должен видеть и вовремя скоординировать действия подчинённых в случае изменения обстановки. Поэтому фрегат "La Forte" действительно находился у Озерновской косы, а никак не против батареи номер 3, "Смертельной".

Выстрел по Рыбному складу нужен был союзникам потому, что туда всё лето укладывали солёную, копчёную и вяленую рыбу - основной вид продовольствия, и Де Пуант был уверен, что одним точным выстрелом обрёк Петропавловск на голодную смерть. Весьма дальновидное стратегическое решение - интересно, чем бы питался англо-французский гарнизон, оставленный здесь на зиму, захвати союзники Петропавловск? Кроме того, было всего лишь начало сентября, а отдельные виды лосося будут ловиться и поздней осенью, но откуда Де Пуанту знать об этом.

С внешнего рейда фрегаты прикрывали высадку, обстреливая город ядрами и бомбами. Корабли стояли довольно близко к берегу, и орудиям не хватало угла возвышения, чтобы забрасывать снаряды через перешеек и Никольскую сопку. Особые неудобства испытывали на "La Forte" и, чтобы устранить проблему, фрегат накренили на левый борт, задрав пушки правого повыше. Обстрел продолжался в течение всего боя, но урона не принёс почти никакого - вспыхивавшие было в городе пожары тут же тушились, а ядра приносили больше досады, чем реального вреда - так обычно и бывает при стрельбе по площадям, а не по реальной цели. Единственно, огонь брига "L'Obligado" был довольно точным и доставлял защитникам неприятности. Впрочем, одна из бомб с фрегатов, упав на восточный склон Николки, скатилась прямо к пороховому погребу, где на часах стоял кондуктор Пётр Белокопытов. Секунду он, ошалев, смотрел на вертящийся у его ног раскалённый шар с запальной трубкой, потом ухватил его, поднял на руки и, кряхтя, спихнул в овражек. Ухнул взрыв. Бомба весила больше двух пудов, и сам Белокопытов потом долго удивлялся. Зато город не остался без запасов пороха, а обожжённые руки и грудь - да ерунда, мол, заживет...

Добравшись до берега, потерявшие терпение десантники с криками "God damn!" и "En avant!" 37 37 God damn - обычное английское ругательство типа "черт побери", но поминающее почему-то Бога. En avant - вперед (франц.) смело ринулись по косе к озёрному дефиле. Барриджу с Паркером, а также остальным офицерам стоило немалых трудов и нервов остановить их, кое-как построить по подразделениям (впереди - знамя и барабанщики), уточнить у американца направление 38 38 Из вполне логичных соображений одного американца оставили на "Pique", а второго взяли в состав десанта. и начать марш.

Всё правильно: раз дефиле, значит, по нему дефилируют; так десантники и шли - с горнами и барабанами, словно скауты, только с ружьями наперевес. Вскоре каждое подразделение достигло точки, где строй был вынужден рассыпаться - одни группы упёрлись в склон Никольской сопки и начали на него взбираться, по другим ударила неведомая доселе батарея номер шесть поручика Гезехуса из десяти пушек небольшого калибра. Били, естественно, картечью, которая весьма действенна против сомкнутого строя пехоты прямой наводкой. Ударила и пушечка с "тачанки". Выстрелы были настолько неожиданны, что неприятель даже толком не рассмотрел батарею, о которой до сих пор понятия не имел. Позже они писали об укрепленном редуте, даже о "форте", хотя на самом деле маленькая батарея не имела и бруствера - пушки стояли и лежали прямо на земле, обложенные мешками с мукой. Боевой порядок десантников перестал быть таковым; защёлкали ружейные выстрелы, строевая прогулка закончилась. Начался бой. Стрелковая партия поручика Губарева на северо-западном склоне была значительно потеснена атакующими - уж больно силы были неравны.

Ещё до этого, когда окончательно стал ясен замысел союзников, Завойко расположил свои отряды в городе так, чтобы любой из них в несколько минут мог достичь места, где прорывается неприятель, и где необходимо подкрепление. Позже союзники будут оправдываться, что местность была им незнакома. Мы эти оправдания в расчёт не примем. Во-первых, не зная броду, не суйся в воду. А во-вторых - почти все, кто шёл в составе русских отрядов, тоже лезли на Николку впервые в жизни. Учения на ней не проводились, поскольку воевать на сопке никто не собирался; гора была и впрямь основательно заросшая шиповником, березняком и шеломайником, гулять туда тоже никто не ходил; другое дело, что шеломайник с шиповником для защитников города были не в диковинку - в отличие от англичан и французов. Описывая свои плутания по Никольской, англичане, оправдываясь, используют слово "chaparral", что означает очень густые заросли, и даже говорят о джунглях. Дескать, противника не было видно. Странно: можно подумать, русским их было видно лучше. Тем более что отряды защитников города поднимались снизу, фактически штурмуя гору, тогда как десантники уже были на вершине. И не только на вершине - группа, высаженная почти под перешеек, взобралась на разбитую батарею номер 3 и потянулась от перешейка наверх по всему юго-западному склону Никольской сопки. Упёршаяся в батарею номер 6 группа также взяла вправо, потому что слева было озеро. Моряки английских фрегатов первыми взобрались на сопку и топтались там, не зная, что делать дальше. Офицеры пытались их построить и организовать, но куда там! - шиповник, шеломайник... и русские пули, каждая третья - в цель. Лейтенант Палмер потом грустно вспоминал: "...нас щёлкали, как воробьёв..." Слаженно действовать малыми группами по 5-7 человек (в составе отделений), самостоятельно выбирая цель и удерживая указанное направление движения, морские пехотинцы не умели, не были обучены. Другое дело - колонна и цепь под знаменем, плюс горнисты и барабанщики в шотландских юбках-килтах, когда сам вид надвигающейся фаланги на психику давит, это куда привычней. А моряки... от моряка в бою на берегу вообще толку немного, если он, конечно, не русский моряк - кому это неизвестно? Вот и захлебнулась атака на самом верху Никольской сопки. Ну да, конечно - колючие кусты, заросли, спору нет... но "джунгли" - это, пардон, перебор.