Леонид Милов - О причинах возникновения крепостничества в России

Как известно, фундаментальным признаком феодальных отношений являются рентные отношения. К. Маркс писал в свое время, что в эпоху феодализма «земельная рента есть единственная господствующая и нормальная форма прибавочной стоимости или прибавочного труда» 6 6 Маркс К., и Энгельс Ф. Соч. Т. 25, Ч. П. С. 352-358. . Причем непосредственный производитель доставляет земельную ренту «собственнику того условия труда, которое в этом состоянии охватывает все, т.е. собственнику земли». Происходит это только в силу того, как подчеркивает Маркс, что земля и «только земля и противостоит ему как находящееся в чужой собственности условие труда, обособившееся по отношению к нему и олицетворенное в земельном собственнике» 7 7 Там же. . Из этого тезиса можно вывести весьма важный критерий наиболее развитой стадии феодальных отношений. Эта стадия становится действительностью лишь тогда, когда, с точки зрения социальной, земля, на которой трудится непосредственный производитель, в его сознании «обособляется по отношению к нему». Больше того, это обособление олицетворено «персоной земельного собственника». Иначе говоря, в глазах непосредственного производителя земля уже олицетворяется фигурой феодала-собственника, т.е. стала условием труда, обособившимся по отношению к нему самому.

На наш взгляд, конкретно-исторически эта стадия превращается в реальность с того момента, когда земельный собственник обладает практической возможностью извлекать ренту в любой форме: отработочной, продуктовой или денежной. Подчеркнем, что речь идет о развитой стадии феодальных отношений. В исторической действительности тех или иных государств или регионов в большинстве случаев преобладает практика одновременного применения всех форм ренты. Тенденция последовательной смены докапиталистических форм ренты (низших, какой была барщина, высшими – в виде денежной ренты) выступает преимущественно лишь как тенденция к преобладанию той или иной формы ренты над остальными в общем объеме совокупного прибавочного продукта.

Впрочем, марксова схема смены форм докапиталистической ренты, как известно, есть лишь логико-историческая последовательность смены форм – от примитивной барщины к продуктовой ренте с последующим превращением ее в денежную как высшую форму ренты, ставшую одновременно и формой ее разложения.

В частности, на стадии разложения феодальных отношений практически могут господствовать разные виды чистых форм ренты, что в наибольшей мере зависело прежде всего от той роли, которую экономика той или иной страны играет в складывающейся мировой системе общественного разделения труда. В странах с развитой промышленностью и торговлей, занимавших в эпоху разложения феодализма господствующее положение на мировом рынке, это могла быть денежная рента в чистом виде (например, Англия). А в феодальных странах, оказавшихся в положении аграрных придатков в системе зарождающегося мирового капиталистического рынка, это могла быть чистая барщина (например, страны так называемого «второго издания» крепостного права) и т.д. 8 8 Господство натуральной ренты в ее наиболее чистом виде К. Маркс относил, в частности, лишь к феодальным обществам с наиболее застойным характером экономики (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II. С. 359-360).

На стадии становления и развития феодализма превалирование той или иной формы ренты в совокупном прибавочном продукте, охватывающем все формы ренты, было продиктовано также чисто конкретно-историческими обстоятельствами. Чаще всего преобладала в долевом отношении продуктовая форма ренты. К. Маркс и Ф. Энгельс особо оговаривали невозможность в период зарождения и становления феодальных отношений существования барщины в чистом виде 9 9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 74. . Ф. Энгельс прямо подчеркивал: «Как мало было возможности навязать такому обществу крупное хозяйство с барщинным трудом, доказывают… эксперименты Карла Великого с знаменитыми императорскими виллами» 10 10 Там же. Т. 21. С. 153. . Причина неуспеха кроется, видимо, прежде всего в низком уровне развития производительных сил. Чистая сельскохозяйственная барщина (особенно полевая), как это ни странно, была возможна лишь при относительно высоком уровне общественного разделения труда, поскольку она неизбежно приобретает товарный, а не натуральный характер. Барщина же в натуральном хозяйстве непременно сочетается с другими формами ренты (продуктовой и денежной).