Array Array - ИСТОРИЯ ОРДЕНА ТАМПЛИЕРОВ

* * *

Размещение гарнизонов военных орденов во всех крепостях на границе Латинского королевства открывает новую эру в сооружении замков в Сирии. Когда изучают сооружения светских сеньоров, даже самых знатных, становится совершенно очевидно, что их деятельность жестко сковывала нехватка материальных ресурсов, денег и рабочих рук. Другая причина сдерживания развития оборонительных сооружений заключалась в небезопасности сеньориальных держаний. Между семьями владельцев замков беспрестанно, вследствие характерной для Палестины слишком высокой смертности, вызванной несчастными случаями или болезнью, заключались новые браки. Вследствие этого фьефы все время переходили из рук в руки. Военные ордена в подобных условиях находились в более выгодном положении. Члены их были холостяками, послушными и лично незаинтересованными. У них не было ни алчных наследников, ни стремления сохранить неделимыми домены. Кроме того, ордена не имели границ и могли при необходимости черпать пополнение из неистощимого резерва лучшего рыцарства Европы. Военная одаренность их командоров и даже простых рыцарей поразительным образом противостоит недееспособнности светских сеньоров королевства. Среди рыцарей орденов скоро установилась собственная манера воевать против язычников, и каждая громкая удача давала новый импульс, одаряла их плодами плодотворного опыта. Суть, возможно, в том, что ордена были богаты не только тем непрочным богатством, которое основано на владении половиной самой плодородной земли Палестины, но и своим состоянием в Европе, а этот источник мог постаянно поддерживать процветание ордена, в то время как сирийским сеньорам любой внезапный набег грозил финансовой катастрофой. Пожалуй, все эти выгоды лучше ощущаются там, где они оставили больше всего следов, - в военной архитектуре.

Ордена заняли почти все важные замки севера Сирии, расширив или восстановив девять крепостей из десяти. В течение последних двадцати лет XII в. строительство было предпринято тамплиерами и госпитальерами. Но соперничество и прискорбная ревность, разделявшая их, заставили воспользоваться для своих сооружений противоположными архитектурными стилями. Тамплиеры, которых всегда подозревали в склонности к ереси и таинственным наукам Востока, возродили традицию Юстиниана, такой, какой она представала в пришедших в упадок крепостях северной Сирии, эту традицию они развили путем ее упрощения. Госпитальеры в силу своей консервативности взяли за образец фортификационную школу, процветавшую во Франции. Таким образом, врожденная антипатия Запада и Востока, стоящая ближе, чем что-либо другое, к истокам всех крестовых походов, проявляется в крепостях латинского Востока <...>

Характер тамплиерского стиля тут же станет понятным, если рассмотреть план Замка Паломника [Атлита], их главной крепости. Укрепление это занимает узкий скалистый и песчаный мыс, исключительно удобный для обороны согласно средневековым воззрениям. Тем не менее тамплиеры, принявшиеся за дело в 1218 г., отбросили все принципы системы фланкирующего огня и нескольких линий обороны, вырабатанной в эту эпоху в Европе. На Атлите они гордились единственной оборонительной линией - чрезвычайно толстой стеной, сооруженной из колоссальных каменных блоков, усиленной прямоугольными башнями, с полукруглыми в плане фасами. Здесь есть донжоны - главные башни замка, но стоят они отнюдь не в тех местах, где их менее всего могли бы атаковать, а на самом опасном направлении, чтобы принять на себя натиск приступа. Казалось бы, они должны быть исключительно массивными; но в истинно византийском стиле, их стены, по сравнению с их куртиной [участок стены между башнями], тонкие, а деревянные галереи поверх башен для усиления их оборонительной мощи, становившиеся уже привычными, не использовались. Башни слегка вынесены наружу - недостаточно, чтобы обстреливать фланги атакующего куртину противника; а выдвинутое вперед маленькое предмостное укрепление в одиночку сопротивляться не могло. Сила Атлита - сила грубая, зависящая от прочности почти не прикрытой куртины, от его непреодолимой высоты и от препятствия, которое представлял глубокий ров в уровень с морем, выдолбленный в скале под башнями. План является только переработкой старых идей Прокопия, понятых наполовину. Юстиниан, за исключением чрезвычайных случаев, не сооружал в завоеванных странах крепости, расчитанные на долговременную оборону. Ему нужны были только временные оборонительные сооружения, на которые могло опереться греческое войско, несравненно более маневренное, чем средневековое. Имея время и неограниченную рабочую силу, кто угодно может создать столь глубокий ров и высокую стену из таких массивных камней, чтобы все это сооружение казалось неприступным. Но подобное место для его защитников становится столь же ловушкой, сколь и убежищем: по сути дела, это глупость. Таков Атлит. [339]