Лев Гумилев - Опыт разбора тибетской пиктографии

Идея, заключенная в описываемой иконе, сводится к следующему: мудрый бодхисатва Манджушри при помощи Авалокитешвары и Лалитаваджры, приняв страшную, но лишь для злодеев, форму Ямантаки, поверг Яму, обуянного страстями и злобой, и держит его в аду. Содержание весьма упрощено, но сюжет не потерян, и сохранен основной смысл образа. Из деталей стоит отметить, что обоюдоострый кинжал заменен китайским мечом и двухконечный дротик — кавалерийской пикой, а типы голов в ожерелье хотя еще разных цветов, но уже в значительной мере монголоидны. Все это позволяет отнести образ Ямантаки этого типа к XV–XVI векам.

Иногда Ямантака сохраняет характерные особенности, но вместо Манджушри над головой Ямантаки изображен будда врачевания Манлэ. что показывает, с одной стороны, на забвение основного сюжета, а с другой — на назначение иконы: охранять от болезней. Икона используется как амулет.

У юго-восточных монголов процесс упадка буддийской иконописи путем ее обессмысливания зашел еще дальше. Икона, привезенная из Внутренней Монголии, совсем лишена содержания: окружающие Ямантаку фигуры представляют только Ваджрапани с шакти и повторяются, составляя подобие орнамента. Процесс дошел до своего логического конца: пиктографическое письмо перестало существовать.

В западноевропейской литературе по буддизму мы не найдем ответов на поставленные вопросы. Работы Грюнведеля и Гетти трактуют вопросы буддийской мифологии оторвано от истории народов, переживших влияние буддизма, а значительная работа Стейна ограничивается в основном личностью Гэсэра. Поэтому поставленная задача может быть решена лишь путем постепенного осмысления одного образа за другим. (См.: Grunwedel A. La Mythologie du Buddhisme au Tibet et en Mongolie. Paris-Leipzig, 1900; Getty A. The Gods of Northern Buddhism. Oxford, 1914; Stein R.A. Recherches sur l'epopee et ie hard au Tibet. P., 1959.)

См: Getty A., c. 136. Этот миф, безусловно тибетского происхождения, ничего общего не имеет с индийским, брахманским мифом, согласно которому Яма есть перерождение царя Вайшали, чрезвычайно воинственного и жестокого, который умирая, пожелают стать царем ада, дабы продолжать свою деятельность; желание его исполнилось. (См. GettyA., с. 135; см. также: Гумилев Л. Легенда и действительность в древней истории Тибета //Вестник истории мировой культуры. М., I960 N 3, с. 103–1 14.) Помимо сюжета, сама трактовка ада диаметрально противоположна. Индийский Яма зол по природе и мучит попадающих к нему людей. Тибетский Яма — жертва окружающей среды, толкнувшей его под землю; его гибель, последующая злоба и поражение есть результат причинности, царствующей в сансаре. Яма, находясь в аду и терзая грешников, мучится сам, и даже работа, выполняемая им, в общем, полезна, так как грешники в мучениях искупают свои грехи и могут впоследствии достигнуть нирваны. Поэтому Яма входит в число «защитников закона» (дхармапала) и почитается наравне со своим победителем — Ямантакой-Манджушри.

Необходимо учесть, что распространенное мнение о том, что «гневные божества» буддизма суть языческие боги, принятые в буддийский пантеон, правильно только отчасти. Некоторые дхармапалы и божества-покровители (идамы), может быть, и таковы, но не все, ибо сам буддизм в своем развитии претерпел значительную трансформацию, и, отбросив историю проникновения и укрепления буддийской общины в Тибете, мы обречем себя на непонимание и тибетского ламаизма, и тибетской истории, и тибетской живописи.

Сам термин «дхармапала» в Индии применялся как составная часть титула раджей, симпатизировавших буддизму, и означал «защитник веры». В этом значении он употреблялся в Северной Индии и в Бирме. (cm.: Rhys-Davids T.W. Dharmapala. Encyclopedia of Religion and Ethics. Vol. IV, 1911, p. 701.)

В Тибете этот термин получил иное содержание: дхармапалами там назывались сверхчеловеческие существа, часто ипостаси бодхисатв, гневные и устрашающие. Но, несмотря на этот облик, они пользуются почитанием, так как страшны только для грешников и врагов веры.

Grunwedel A., p. 136.

Гумилев Л.Н. Величие и падение Древнего Тибета //Страны и народы Востока, вып. VIII. М.,1969, с. 173.

Bertholet A. und Lehmann E. Lehrbuch der Religionsgeschichte, Tubingen, 1924, § 9. В сутре «Мудрец и дурак», которая дошла до нас в тибетском и некоторых других переводах, говорится только о «Хранителе ада». См.: Der Weise und der Thor, t. 1, СПб. (тибетский текст), 1843, с. 293–294.

Foucher A. Etude surl'iconographie Buddhigue de 1'lnde. P., 1905, I, c. 55.