Анатолий Уткин - Вызов Запада и ответ России

Удачей Руси явилось то, что действия Запада были не только не скоординированы, но, напротив, имели значительный элемент внутреннего противоборства. Два лидера западного развития — Голландия и Англия выступили главными соперниками в борьбе за торговлю с Россией. При этом Голландия начала движение как бы на периферии — с Новгородской земли, а англичане через Архангельск устремились к непосредственным двусторонним связям на самом высоком уровне. Голландцы основали в Великом Новгороде свою торговую контору. Они заведомо боялись конкуренции и прямо писали великому князю в Москву, что англичане — морские разбойники, и их нужно задержать и заключить в тюрьму. На счастье бриттов, великий князь «презрел клеветников». (Нетрудно предположить то, чего могли не знать купцы Запада: царь Иван Грозный видел в Новгороде соперника, боялся этого соперника и вовсе не одобрял контактов с ним; мы знаем, сколь жестоко впоследствии Грозный расправился с великим русским городом).

Иван Грозный, как уже говорилось, явно воспринимал англичан как фаворитов, и все его устремления к династическому сближению говорят о справедливости правила держать союз с дальними против ближних. После смерти Грозного англичане постарались не потерять темп на российском направлении. Сразу же после стабилизации политической жизни в Москве, связанной с Борисом Годуновым, королева Елизавета послала в Москву посольство численностью в сорок с лишним человек. Посольство везли в Москву из Архангельска бесплатно на почтовых лошадях. Цель у англичан была одна и четкая: завладеть западной торговлей Руси, отстранить голландцев. Посол королевы обещал «снабжать Московию всем необходимым, (английские) товары будут дешевле и лучшего качества, нежели товары голландских и других народов». Интуитивно противясь монополии, царь Борис в конечном счете предоставил англичанам и голландцам одинаковые условия заключения торговых контактов.

Борис Годунов отправил своего посла в Данию и с большой помпой принял датского герцога Иоганна (сентябрь 1602 г.). Иностранные гости с большим удивлением смотрели на пышность и великолепие восточной столицы, на размах царского приема. Со своей стороны герцог привез с собой пасторов, докторов, хирурга, палача. У него были серьезные намерения — он просил руки дочери Годунова. Брачный союз по не зависящим от Годунова причинам не состоялся, но Россия значительно расширила свои контакты с Западом в эти последние перед «смутным временем» годы. В 1604 году Москву посетил посол римского императора. «Борис, — пишет итальянец Масса, — был милостив и любезен с иностранцами; он имел огромную память и, хотя не умел ни читать, ни писать, все знал лучше тех, которые это все умели». В начале семнадцатого века в Москве было уже около тысячи лютеран и кальвинистов (знак предпочтения к северной ветви христианства). У лютеран были две немецкие церкви, у кальвинистов — голландская и английская.

Немецкий естествоиспытатель и географ Эльзевир полагал, что Россия «вообще не склонна к торговле, потому что жители оной от природы не деятельны; там не может быть и много товаров, где не процветают искусства и художества; к тому же московитам не позволяется выходить за пределы своего государства, и потому у них нет мореплавания… В России нет никаких училищ, кроме тех, где учат читать и писать».

Первым военным столкновением Руси с Западом была Ливонская война Ивана Грозного. Царь привел под Ревель огромные войска, числом неизмеримо превышающие датчан, остзейских немцев и шведов — этого небольшого, по сравнению с Русью, края, и при этом не добился успеха. Организация, замысел и решимость одержали верх над числом, навалом и сумятицей. Это поражение произвело своего рода революцию в палатах русских царей. Полагаем, что справедливо оценил значимость происшедшего С.М. Соловьев: «Именно с того царствования, когда над Востоком было получено окончательное торжество, но когда могущественный царь, покоритель Казани и Астрахани, обратив свое оружие на Запад, потерпел страшные неудачи, — с этого самого царствования мысль о необходимости сближения с Западом, о необходимости добыть море и учиться у поморских народов становится господствующей мыслью правительства и лучших русских людей. Как нарочно, новые беды, новые поражения со стороны Запада, несчастный исход борьбы с Польшею и Швециею после Смутного времени еще более укрепили эту мысль… Но дело не могло обойтись без борьбы. У кого учиться? У чужих, у иноземцев, а главное — у иноверцев? Пустить чужих, иноземцев, иноверных к себе и дать им высокое звание учителей, так явственно признать их превосходство, так явственно подчиниться им? Что скажут люди, имеющие в своих руках исключительное учительство?». В первый век после монгольской неволи Россия, оторванная от морей, консолидировала пространство вокруг Москвы. В семнадцатом веке, достигнув Тихого океана, она превратилась в самую большую по территории державу мира, и Запад (в лице своих проповедников, дипломатов, путешественников, капитанов и кондотьеров) впервые смог оценить своеобразие колоссального незападного образования.