Дуглас Рид - Спор о Сионе

В противоположность этой явно недостижимой схеме «сверх-правительства», кажущаяся слабость гибкой взаимосвязанности британской семьи народов в действительности обращалась в её силу в момент испытаний; там где жёсткая организация разрушилась бы под влиянием внешних сил, эта система способна была временно уступить давлению, вернувшись к прежней форме по миновании опасности. Другими словами, в 1956 г. любое действие, которое фактически или даже только внешне означало отказ от политики, заслужившей столь высокую репутацию и принёсшей, в конечном итоге, большую материальную пользу, ставило на карту достижения всей британской истории. Именно с этой точки зрения следует рассматривать действия английского правительства 30 октября 1956 г.

Если Суэцкий канал был для Англии «жизненно важен», то почему она вывела свои войска из его зоны? Если жизненно важными были дружественные отношения с Египтом после этого вывода, то что должен был означать нарочитый афронт в июле 1956 г.? Если английским судам был обеспечен свободный проход и пользование каналом, то что означал крик о том, что канал «закрыли» и что под угрозой стояли «свобода и безопасность международного судоходства»? Если на карте стояли какие-либо британские жизненные интересы, то почему Англия ждала, пока Израиль вторгнется в Египет, и только тогда начала и своё наступление? Как ни крутить эти вопросы и с какой стороны их ни рассматривать, ответ всегда остаётся одним и тем же. Всё это не могло делаться ради интересов Англии или Франции, достаточной уликой является момент, выбранный для начала наступлений. Не будь Израиля, никакого наступления не было бы вообще; другими словами, унижение Англии (если угодно, и Франции) было куплено ценой успеха Израиля. Это было логическим последствием авантюры, в которую ввязался Бальфур за 50 лет до того, и своими действиями Англия обеспечила её продолжение, упустив из рук редкую возможность от неё отделаться. Если за британским наступлением — глупейшим в её военной истории — вообще могли стоять какие-либо соображения национального интереса, то надо надеяться, что о них когда-нибудь будет упомянуто в воспоминаниях тех, кто был замешан в этой акции; автор этих строк сомневается, чтобы ей можно было бы найти какое-либо оправдание. В настоящий момент о ней можно судить лишь по полному фиаско, наступившему за последние четыре недели.

Судя по всему, что стало до сих пор известно, вторжение в Египет было давно уже подготовлено, по крайней мере двумя его участниками, а именно Израилем и Францией. Корреспонденты «Таймса», агентства Рейтер и других газет и агентств сообщали, что они видели французские самолёты (с французскими опознавательными знаками и французских офицеров авиации на израильских военных аэродромах во время вторжения, а также и на «празднестве победы», данном в Тель-Авиве командованием израильских военно-воздушных сил, на котором присутствовал израильский командующий, генерал Моше Даян. Сообщения этих корреспондентов сходились все в одном важном пункте: французская авиация должна была обеспечить воздушную защиту Тель-Авива («воздушный зонт») в случае нападения египетской авиации. Агентство Рейтер сообщало, что французские лётчики, по их собственному признанию, атаковали египетские танки во время боёв на Синайском полуострове. Другими словами, официальное утверждение, будто удачей французских вооружённых сил было «разделить» воюющие стороны, являлось ложью: французские лётчики, офицеры авиации и самолёты были обнаружены во время военных действий позади израильского фронта в самом Израиле и на Синае. Корреспондент «Таймса» сообщал, что «Франция обязалась осуществить, в случае войны между Израилем и Египтом, всё необходимое для предотвращения любых враждебных действий против Израиля согласно условиям трёхсторонней декларации 1950 года, предоставив Израилю всё необходимое для войны вооружение». Однако, согласно упомянутой декларации 1950 года, Франция обязывалась беспристрастно «противодействовать применению вооружённой силы или угрозе такового на Ближнем Востоке. Все три правительства обязуются, в случае если какое-либо из этих (ближневосточных) государств собирается нарушать границы или линию перемирия… немедленно принять меры… для предотвращения таких нарушений».

Что касается Англии, то ко времени окончания написания настоящей книги правительство неоднократно отказывалось удовлетворить требования о расследовании по вопросу о наличии тайного соглашения с Израилем; официальных доказательств о существовании такого соглашения поэтому, в отличие от Франции, не имеется. Не исключено, разумеется, что решение начать военные операции британскими вооружёнными силами было принято внезапно, в момент считавшийся благоприятным. В этом случае имел место катастрофический просчёт гигантских размеров, ибо в момент предъявления английского и французского «ультиматума» Египту уже было созвано срочное заседание Совета безопасности ООН, и внесена резолюция, осуждавшая израильское вторжение и требовавшая, чтобы Израиль вывел свои войска с египетской территории (29 октября 1956 г.). Другими словами единственным результатом англо-французских операций было отвлечение всемирного осуждения от Израиля на самих себя, т. ч. к 7 ноября, после второй резолюции ООН, требовавшей вывода израильских войск, подавляющее большинство Генеральной ассамблеи ООН, как и полагается, перенесло всю тяжесть обвинений и осуждении на «Англию и Францию», а Израиль оказался на третьем месте в числе тех сторон, которым было предложено убраться из Египта. Вслед за президентом США, первым применившим этот трюк, «осуждение» было несколькими последовательными стадиями перенесено с «Израиля» на «Израиль, Англию и Францию», затем на «Англию и Францию», и под конец на одну только «Англию»; трудно не заметить любопытной параллели к применению того же трюка перед второй мировой войной в отношении к гитлеровским преследованиям, когда сначала речь шла о «преследовании политических противников», затем о «преследовании политических противников и евреев», потом «евреев и политических противников» и наконец только «евреев». В качестве наиболее характерного комментария этого периода можно привести слова г-жи Элеоноры Рузвельт, которая считалась в США рупором тех же сил, которые представлял и её покойный муж, Франклин Д. Рузвельт; на пресс конференции за три дня до президентских выборов (она принимала деятельное участие в кампании в пользу кандидата демократической партии) она заявила: «Я не считаю Израиль агрессором, он действовал в порядке самозащиты… по моему мнению Англия и Франция технически являются виновными в агрессии» («Нью-Йорк Таймс», 4 ноября 1956 г.).