Ю Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 2)

рит национальный гнет? Разве же неверно, что Ленин всю жизнь боролся против недооценки крестьянства? И пр., и пр. Нанизав на веревочку полдюжины таких колечек из жести, Сталин исчерпывает вопрос.

Особенно любит он прятаться за словечко "хотя бы", играющее роль спасательного пояса при всякой его попытке пуститься вплавь. Вот один из типических его выводов против указаний оппозиции на опасности капиталистической реставрации: "Простое восстановление капитализма невозможно хотя бы потому, что власть у нас пролетарская, крупная промышленность в руках пролетариата, транспорт и кредит находятся в распоряжении пролетарского государства" (Вопросы ленинизма. 1928, с. 63, подчеркнуто мною).

Почему восстановление капитализма должно быть "простым"? И что вообще значит "простое" восстановление? Но еще лучше словечко "хотя бы". На совершенно конкретные указания оппозиции, что при известном сочетании экономических и политических факторов может восторжествовать капитализм, т. е. что враги, по ленинскому выражению, "еще могут отнять у нас" и диктатуру, и национализации, Сталин отвечает: это невозможно "хотя бы" потому, что у нас есть национализация и диктатура. На указание врача, что при таких-то обстоятельствах болезнь может повлечь смертельный исход, знахарь возражает, что "простая" смерть невозможна хотя бы потому, что больной жив, ест и дышит. Это чисто сталинская аргументация.

Указания на угрожающий рост дифференциации крестьянства Сталин опрокидывает следующим доводом: "Дифференциация не может принять прежних размеров... хотя бы потому, что земля у нас национализирована..." (там же, с. 64, подчерки[уто] мною). Что значит: "прежние" размеры? Дифференциация в разные периоды имела разные размеры. Национализация земли сама по себе нисколько не ослабляет дифференциации, наоборот, может дать ей большой простор. Но тут на помощь приходит оговорочка "хотя бы": аргумент выступает с набрюшником, выдавая тем свой катаральный характер.

Вертясь вокруг все той же фразы моей 1905 г., что революционная Россия не смогла бы устоять "пред лицом консервативной Европы", т. е. если бы Европа, вопреки всем вероятиям, осталась консервативной, Сталин пишет: "Мы, оказывается, не только не можем построить социализм, но не можем устоять

хотя бы на короткий срок перед лицом консервативной Европы" (там же, с. 226).

Слова "на короткий срок", лишающие всю постановку вопроса какого бы то ни было смысла -- ибо революции устраивают не "на короткий срок" -- эти слова вставлены Сталиным в сопровождении все того же трусливого "хотя бы", которое на сей раз играет роль лжесвидетеля по делу о подлоге.

В другой работе Сталин возвращается к вопросу о дифференциации деревни все с тем же универсальным аргументом, не требующим ни статистического материала, ни теоретического анализа. "У нас развитие сельского хозяйства,-говорит он,-- не может пойти по такому пути хотя бы потому, что наличие Советской власти и национализация основных орудий и средств производства не допускает такого развития" (там же, 124, курсив мой).

Этот имманентный оптимизм, рассматривающий советскую власть не как орган классовой борьбы, а как экономический талисман, выглядел бы очень твердым и уверенным, если бы не это злосчастное, косоглазое, трусливое и вороватое "хотя бы".

Все теоретические и исторические ссылки Сталина имеют либо сознательно неопределенный и двусмысленно защитный характер, либо же, при претензии на конкретность и точность, оказываются почти непременно ложными. Политику мирволенья кулаку Сталин приравнивает к лозунгу "Лессе фер, лессе пассе"577 (речь 19 ноября 1928 г.). Это было бы, пожалуй, терпимо, если б Сталин тут же не прибавил, будто это лозунг французских либералов "во время французской революции, во время борьбы с феодальной властью" (Правда, No 273).578 На самом деле французская революция тут ни при чем. Если оставить в стороне историко-литературные изыскания, открывающие корни соблазнившей Сталина формулы еще в XVII веке, затем у физиократов в XVIII в., когда она употребляется очень редко, и не против феодализма, а против полицейщины меркантилизма, то придется сказать, что "лессе фер" -- это лозунг фритрейдеров-манчестерцев579 первой половины XIX века в их борьбе с протекционизмом580. Подобные промахи сопутствуют каждому выступлению Сталина, ибо он не знает исторических явлений в их внутренней связи.

Когда я, в противовес безнадежно запутавшемуся Политбюро, доказывал, что в ближайший период (1924--[19] 25 г.) по