Ю Фельштинский - К истории нашей закрытости

В 1923-24 гг. об иммиграции промышленной уже не было речи. Из-за общего промышленного кризиса, отсутствия топлива и заказов закрылись многие фабрики. В стране господствовала безработица. В начале 1920-х, особенно в 1923 году, безработица в городах росла стремительно и к январю 1924 года достигла 1,24 млн. человек. Между тем на 1924 год в СССР числилось 8,5 млн. рабочих. Без работы, следовательно, был каждый седьмой . Понятно поэтому, что советское правительство · допускало теперь только сельскохозяйственную иммиграцию, причем периодически изменяло и дополняло иммиграционные законы таким

образом, чтобы сделать иммиграцию все более и более выгодной для государства экономически70.

Так, если раньше советское правительство частично оплачивало перевозку техники и инвентаря переселенцев и оказывало им помощь семенами и скотом, то с 1924 года оно не только осложнило процедуру оформления въезда иммигрантов, впуская их лишь с общего согласия НКИД и комиссии СТО71, но и взваливало на иммигрантов все расходы по переезду и транспортировке машин и сельскохозяйственного оборудования. Правда, плату за проезд с иммигрантов взимали по сниженным тарифам, а ввозимый иммигрантами инвентарь не подлежал таможенному обложению. Но из прямых льгот оставались теперь лишь послабления по уплате налогов и отбыванию воинской повинности.

Следует отметить, что и в деле транспортировки людей и оборудования советское правительство, кажется, преследовало фискальные цели. Право перевозки и обслуживания в портах эмигрантов и иммигрантов было предоставлено Добровольному флоту и Государственному пароходству РСФСР, которые могли приступить к перевозкам самостоятельно или по договору с заинтересованными иностранными фирмами, в частности, на предмет предоставления им от имени монопольного советского флота права продажи в Америке "шифскарт"* для эмигрантов из РСФСР в Америку и обратно. Работа советского флота в этом направлении контролировалась постоянной комиссией СТО по урегулированию сельскохозяйственной иммиграции72.

Уже в 1921 г., не желая расширять частный сектор сельского хозяйства и рассредоточивать иностранцев по

* Квотовые разрешения на въезд (идиш, жарг.).

территории республики, создавая этим возможность для широких контактов между приезжими и советскими гражданами и усложняя контроль над иммигрантами со стороны НКВД, Украина закрыла свои двери для индивидуальной иммиграции. Но лишь с 1925 года, в дополнение ко всем ограничениям, введенным ранее, непременным условием въезда в СССР трудовых иммигрантов стала их организация в сельскохозяйственные коммуны, артели или кооперативы по уставам аналогичных объединений, уже существующих в СССР. Индивидуальная сельскохозяйственная организация допускалась лишь при наличии родственных связей и подселении фермера к уже организованному обществу при обязательном согласии местных Советов и членов кооператива. На практике это правило применялось только в отношении реэмигрантов, людей, эмигрировавших из страны ранее и возвращающихся теперь обратно. В 1925 году советское правительство открыто признало, что "трудовая сельскохозяйственная иммиг-рация и реэмиграция... допускается в пределы РСФСР с целью использования ее как культурно-показатель-показательной силы в деле поднятия сельского хозяйства"73. Соответственно, правительство так и не понизило имущественного ценза, введенного в 1923 году, и продолжало требовать не только ввезения капитала, необходимого для организации труда, но и ведения исключительно образцового хозяйства. Как и прежде, размер и форму необходимого капитала определяла постоянная комиссия СТО74, в которую входили теперь представители ряда наркоматов и организаций, в том числе ОГПУ, никогда не ослаблявшего в отношении иностранцев своей бдительности. Размер и расположение земельных участков также определяла комиссия СТО. Для сельскохозяйственной

иммиграции выделялся специальный "иммиграционный земельный фонд". В основном же условия оставались те же: земля предоставлялась иммигрантам на договорных началах и льготных условиях преимущественно в необжитых районах; в счет арендной платы иммигрантов за землю могли быть зачислены крупные культурные мероприятия по улучшению хозяйства. Целинные участки сначала вообще отводились без арендной платы и лишь по прошествии какого-то времени передавались иммигрантам на договорных началах. Все не типовые договоры о сдаче земли иммигрантам пересылались на рассмотрение в наркомат земледелия. Само собой разумеется, иммигранты и реэмигранты отдавали в распоряжение кооперативов все привезенное ими имущество и становились, по крайней мере в экономическом отношении, обычными советскими крестьянами, сосредоточенными, правда, в отдельных кооперативных хозяйствах на целинных и залежных землях, чем создавались естественные препятствия контактам русских и украинских крестьян с фермерами и облегчался контроль НКВД над иммигрантами. Кроме того, закон 1925 года создавал экономический стимул для перехода сельскохозяйственных иммигрантов в советское подданство: согласно декрету ЦИК от 2 февраля 1925 г. "принятые в гражданство Союза ССР иммигранты (переселяющиеся в РСФСР трудящиеся иностранцы)" приобретали "право наделения землею в трудовое (коллективное или единоличное) пользование на общих со всеми гражданами Союза ССР основаниях, согласно соответствующих статей земельного кодекса"75. В то же время, в целях борьбы с безработицей в городе, советское правительство предоставило "трудящимся иностранцам, проживающим на территории Союза ССР и пользующимся политическими