А Крупенников - Буг в огне [Сборник]

Мы были свидетелями героических боев в Брестской крепости. Фронт ушел далеко на восток, но здесь, на берегу Буга, горсточка советских воинов, стиснутая в огненном кольце, окруженная вдесятеро превосходящими силами, с необычайной решимостью и стойкостью отстаивала каждую пядь священной земли. Фашисты установили пушки и минометы даже на улицах города, на крышах высоких зданий разместили свои наблюдательные пункты. Обстрел и бомбежка крепости не прекращались ни днем ни ночью. Гитлеровцы по радио ежедневно предлагали ее защитникам сдаться, но все их предложения были отклонены осажденными, и героическая борьба продолжалась.

Помню, как тяжело мы переживали падение крепости. Звуки стрельбы, доносившиеся оттуда, как-то вдохновляли и успокаивали нас, вселяя уверенность в скорый приход наших.

И вот крепость замолкла. Не хотелось верить в это, но это было так. Из крепости провели небольшую группу раненых, изнуренных голодом и жаждой, в изорванной осколками и простреленной пулями одежде. Они шли еле передвигая ноги, поддерживая друг друга.

Мы поклялись, не жалея сил, а если понадобится, и жизни, мстить фашистским извергам за расстрел невинных детей и стариков, за погибших и замученных воинов Брестской крепости, за нашу Родину.

В начале августа 1941 года в квартире Радкевич собралась группа членов партии. Решили создать партийное и комсомольское подполье. В разных местах города было образовано 8 подпольных партийных групп, объединявших более 100 коммунистов. Их возглавляли тт. В. И. Горин, Н. М. Голубев, Бирюков, М. М. Жигимонт, Синцов, А. И. Хромова. Секретарем подпольной комсомольской организации был утвержден В. Нестеренко.

Позднее в целях привлечения беспартийного актива для участия в борьбе против захватчиков был создан антифашистский комитет. В него входили 3. И. Южная, М. Д. Попова, Ядвига Косинская, К. А. Кострубенко, я и другие.

Партийные группы и антифашистские комитеты были созданы также в окрестных деревнях. Опытные подпольщики члены КПЗБ Федор Иванович Лысюк, Иван Васильевич Солейко, Василиса Семеновна Козлова-Селивоник вовлекли в комитеты многих жителей деревень Ямно, Шебрин, Крушины, Вычулки, Тришин, Гузни и других.

Перед подпольными организациями и антифашистскими группами стояла задача — проводить саботаж и диверсии на предприятиях, портить оборудование, сырье и продукцию, распространять среди населения листовки, газеты и сводки Совинформбюро. Особое внимание обращалось на то, чтобы собирать оружие, боеприпасы, одежду, обувь, медикаменты и передавать это все партизанам, подбирать преданных людей для пополнения партизанских отрядов.

Во время проведения в городе паспортизации нам удалось получить паспорта на М. Д. Попову, А. Ц. Аронину и М. Гамбург. Этим спасли их от заключения в гетто.

В январе 1942 года Р. С. Радкевич сумела похитить в магистрате пачку паспортных бланков в количестве 43 штук. Мы обзавелись также всевозможными бланками, печатями, удостоверениями личности, пропусками и другими документами, установленными фашистскими захватчиками для населения оккупированных районов. У нас была печать гебитскомиссара и магистрата. Леля Попова — дочь генерала, бывшего начальника гарнизона города Бреста Василия Степановича Попова — свободно владела немецким языком. Она выписывала паспорта и удостоверения, подделывала подпись гебитскомиссара. Эти документы выдавались подпольным работникам, а также бежавшим из лагерей военнопленным.

Поскольку подполье было массовым, а его участники не обладали достаточным опытом нелегальной работы и не всегда строго соблюдали правила конспирации, фашистская контрразведка напала на след и раскрыла отдельные группы подпольщиков.

18 августа 1942 года гитлеровцы произвели массовые аресты. Было арестовано около ста человек. В числе их наши подпольщики — защитник Брестской крепости Сергей Филатов [66] Политрук Филатов Сергей Степанович — заместитель начальника 9-й заставы по политической части 17-го Краснознаменного погранотряда. с женой и дочерью, Захаров с семьей, несколько жен советских офицеров, Нина и Лида Диевы и другие. Фашистские палачи учинили зверскую расправу над советскими людьми. Мне чудом удалось избежать ареста. 20 августа пришлось срочно уходить из города. Мой трехлетний сын находился у Дробизгевичей, обстановка же сложилась так, что я не могла ни взять его, ни даже навестить перед уходом. Мысль о сыне не оставляла меня все последующие годы войны, пока после освобождения Бреста не удалось отыскать его. Благородная семья поляков Дробизгевичей не только сохранила жизнь ребенку, но, думая, что его мать-подпольщица погибла, даже усыновила его.