Дмитрий Лысков: Краткий курс истории Русской революции

Для дореволюционной России этот показатель был неутешителен. «В начале XX века Россия характеризовалась крайне высокой смертностью детей до 1 года (младенческой смертностью), что являлось одной из основных причин высокого уровня смертности в стране в целом. В 1901 году доля умерших в этом возрасте в общем числе составляла 40,5%. К концу первого десятилетия она стала медленно снижаться и к 1910 году снизилась до 38%. В этот период российские данные превышали соответствующие показатели в развитых странах в 1,5-3 раза. В 1901 году коэффициент младенческой смертности в России был - 298,8 на 1000, в то время как в Норвегии - 93 на 1000» [30].

Показывая относительность всех и всяческих сравнений, здесь нужно отметить, что вышедшая по уровню промышленного развития примерно на уровень Франции Россия, по показателям младенческой смертности почти в три раза превосходила одну из наиболее отсталых стран Европы того времени – Норвегию.

Основные причины смерти детей, указанные в статье, вновь свидетельствуют о низкой бытовой культуре и отсутствии медицинского обеспечения даже для городского населения: «из 11 786 детей, умерших в 1907 году в Петрограде, 35,8% умерло от желудочно-кишечных расстройств, 21,1% от врожденной слабости, 18,1% от катарального воспаления легких и дыхательных путей, на долю инфекционных болезней приходилось 11,0%».

Говоря о ситуации в целом по России, авторы статьи отмечают: «Российские врачи и социал-гигиенисты во многом связывали чрезвычайно высокий уровень младенческой смертности с особенностями вскармливания грудных детей в православных, то есть по большей части русских семьях, где традиционно было принято чуть ли не с первых дней жизни давать ребенку прикорм или лишать его вообще грудного молока, оставлять без матери на попечении старших детей-подростков или стариков, еда при этом оставлялась на весь день. <���…>

Еще одной причиной высокой смертности, в том числе и материнской, была неразвитость системы медицинской помощи и родовспоможения, а также сложная санитарная обстановка труда, быта и жилищных условий, отсутствие знаний по гигиене, низкая грамотность населения. В России отсутствовало законодательство об охране материнства и детства, существовавшее во многих европейских странах уже в течение довольно длительного времени» [31].

Проблема крайне высокой детской смертности также была решена лишь с приходом советской власти, путем организации массовой пропаганды элементарной гигиены, улучшения медицинского обслуживания, искоренением ряда традиций. К примеру, в городах и деревнях среди низших сословий повсеместно было принято давать ребенку с первых дней жизни «соску» из пережеванного матерью хлебного мякиша, завернутого в тряпицу. Кроме такой «соски» существовали еще жвачки – тот же прожеванный мякиш, который запихивали в рот младенцу без тряпицы.

Подобные традиции советским медицинским работникам пришлось выкорчевывать чуть ли не силой. В итоге к 1927 году коэффициент младенческой смертности достиг в Советской России 205 на 1000 родившихся. В 1933 - в страшный голод - вырос до 295,1 (нормальное состояние 1901 года). К концу 30-х годов XX века уровень младенческой смертности в России стал постоянно снижаться. «Главной причиной такого снижения можно считать претворение в жизнь мер по охране материнства и детства, рост санитарной грамотности населения, улучшение качества медицинской помощи», - отмечают авторы исследования.

Как и в случае с сифилисом, советскими врачами после Революции в вопросе снижения детской смертности не применялись чудодейственные лекарства или новаторские технологии. Проблема крылась в крайне низком культурном уровне населения, ее решение лежало в плоскости осознания проблемы и ее решения на всех уровнях, начиная с государственного. У царской власти были для этого все возможности - точно так же, как и у советской 20 лет спустя. Однако дореволюционная Россия, выражаясь современным языком, не была социальным государством и не видела в вышеизложенном значительной проблемы.

***

Завершая приведенный в двух предыдущих главах обзор бытовых и социальных условий жизни большинства российского населения, хочу особенно отметить еще один факт, не вписывающийся в картину «России, которую мы потеряли». А именно облик наших предков, которых мы привычно меряем по себе. В результате отсутствия медицинской помощи, тяжелой работы и плохого питания наши предки в основной своей массе были чрезвычайно низкорослы. Высокими в XIX веке считались люди с ростом в 165 см.