Михаил Горбаневский - Москва - кольца столетий

В самом деле, земля России, ее географическая карта после 1917 года стали для советского политического «новояза» (помните роман Дж. Оруэлла «1984»?) обширнейшим театром военных действий – против культуры, традиций, порядочности, духовности, здравого смысла. Новый режим, отвергнув православную религию, в то же самое время пытался (и, надо признать, не без успеха) создать свою, коммунистическую систему «культов», «святых», «икон», «мощей» (вспомним мавзолей Ульянова-Ленина), «канонических текстов», «молитв», «псалмопений», «хоругвей», «уроков закона божьего», «крестных ходов» и т. д. Философ Николай Бердяев писал об этой стороне нового строя очень точно: «Тоталитаризм отвечает религиозной потребности и есть эрзац религии».

Вернемся к топонимическому вандализму в Москве. Для того чтобы ощутить последствия замен, переименований советского времени, давайте возьмем какую-нибудь из тематических групп старомосковских названий, например топонимы, связанные по своему происхождению с православием. Замечу попутно, что возникновение географических наименований по храмам и монастырям – одна из давних традиций русской топонимии, и Москва здесь исключением не стала.

Зияющие провалы (многие до сего дня!) в религиозной топонимии стольного града, замены старых имен на новые, принадлежащие советской мифологии и «новоязу», суть скорбный упрек всем нам. Рассмотрим некоторые из них.

Большая и Малая Алексеевские улицы, названные по церкви Алексея-митрополита XVII века (с 1924 года Большая и Малая Коммунистические улицы).

Андроньевская площадь – по Спасо-Андроникову монастырю с его древнейшим московским собором: он старше кремлевских соборов; вспомним и о том, что в монастыре похоронен Андрей Рублев (с 1919 года площадь Прямикова).

Борисоглебский переулок – по церкви Святых Бориса и Глеба (с 1962 года улица Писемского; историческое название восстановлено в 1992 году).

Улица Варварка – по церкви Святой Великомученицы Варвары (с 1933 года улица Разина; историческое название возвращено в 1990 году).

Воскресенская площадь – по Воскресенским воротам Китай-города (с 1918 года площадь Революции).

Всехсвятская улица – по церкви Всех Святых (с 1933 года улица Серафимовича).

Даниловская площадь – по Свято-Данилову монастырю (с 1922 года Дубининская улица).

Единоверческие переулки – по духовным чинам в старообрядческом (единоверческом) монастыре (с 1922 года Наставнические переулки).

Зачатьевский переулок – по Зачатьевскому монастырю (с 1962 года улица Дмитриевского).

Улица Знаменка – по церкви Знамения Богородицы (с 1925 года улица Фрунзе; историческое название восстановлено в 1990 году).

Улица Ильинка – по Ильинскому монастырю и Ильинским воротам Китай-города (с 1935 года улица Куйбышева; историческое название восстановлено в 1990 году).

Крестовоздвиженский переулок – по Воздвиженскому монастырю (с 1957 года переулок Янышева).

Площадь Крестовской заставы – по часовне и кресту (с 1947 года Рижская площадь).

Большая Никитская улица – по Никитскому женскому монастырю и Никитской монастырской слободе (с 1920 года улица Герцена; историческое название восстановлено в 1993 году).

Большой и Малый Николопесковские переулки – по церкви Святого Николы на Песках (соответственно улица Вахтангова с 1964 года и улица Федотовой с 1960 года).

Даже перечисленные примеры весьма показательны, хотя, если бы привести их все, из них можно было составить отдельную большую главу.

Выступая в октябре 1990 года в Риме на конференции писателей, ученых и общественных деятелей СССР и Русского Зарубежья, академик Д. С. Лихачев нашел мудрые и до боли простые слова, которые тогда прозвучали особенно сильно: «...Огромным несчастьем нашей страны было наше мировоззрение. Мы полагали верным тезис о том, что бытие определяет сознание. На самом деле сознание всегда определяет бытие». Изломанное сознание, насаждавшееся большевистскими вождями и идеологами, отразилось и на отношении страны к ее историко-культурному наследию. Культурные традиции любого народа и его памятники (а к ним, несомненно, относятся и исторические географические названия) имеют четкую тенденцию к трансляции, к передаче от поколения к поколению. Октябрьский переворот 1917 года тенденцию эту нарушил, и во многом очень серьезно. Нигилистическое, «пролеткультовское» отношение новой власти к культуре эпох минувших проявилось буквально во всем: в литературе и архитектуре, в изобразительном искусстве и гуманитарных науках.