Михаил Зефиров - Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе

Умело маневрируя, гауптман Гётц смог уйти еще от двух атак. А затем Голицын в тумане потерял «Юнкере» из виду. Запас топлива на его «Спитфайре» подходил к концу, и ему ничего не оставалось, как прекратить преследование врага и повернуть назад. Через некоторое время истребитель приземлился на аэродроме Тангмер, расположенном приблизительно в 6 км западнее г. Чичестер.

Ju-86R также благополучно достиг французского побережья и сел на аэродроме в г. Кан. В ходе осмотра самолета в его левом крыле была обнаружена пробоина от 20-мм снаряда. Экипаж в своем рапорте указал, что теперь «Спитфайры» способны достигать высоты полета Ju-86R.

Хотя Голицыну так и не удалось сбить высотный «Юнкере», он внес неоценимый вклад в противовоздушную оборону Англии. Не имевшие оборонительного вооружения и медлительные Ju-86R-1 отныне могли стать легкой добычей для хорошо вооруженного и быстрого противника, и командование Люфтваффе отозвало их из Северной Франции. Когда тридцать лет спустя Голицын встретился с Гётцем, последний подтвердил, что его успешный перехват стал существенным сдерживающим фактором для прекращения полетов высотных «Юнкерсов» над Англией.

Позднее Голицын служил в 124 Sqdn. RAF, которая была вооружена «Спитфайрами» Mk.VTI, специально предназначенными для

высотных перехватов. Потом он летал в 308 Sqdn. RAF, носившей наименование «Краковской» («City of Krakow») и соответственно укомплектованной польскими летчиками. В ходе боевых вылетов над Ла-Маншем и французским побережьем Голицын говорил по радио на русском языке, чтобы создать у немцев впечатление, что на Западе действует русская эскадрилья. В ходе этих вылетов он смог сбить один FW-190.

После двух лет службы в боевых эскадрильях Голицын был назначен личным помощником эйр-вице-маршала [76] Звание эйр-вице-маршала (Air Vice-Marshal) в RAF соответствовало званиям генерал-лейтенанта в Люфтваффе и генерал-майора в ВВС Красной Армии. Уильяма Диксона (William Dickson), который тогда командовал 83-й авиагруппой, готовившейся в высадке в Нормандии. Когда Диксона направили в Италию, Голицын отправился вместе с ним. Там он позднее был назначен в 72 Sqdn. RAF, входившую в 324 Wing груп-каптэна [77] Звание груп-каптэна (Group Captain) в RAF соответствовало званиям оберста в Люфтваффе и полковника в ВВС Красной Армии. Уилфрида Дункана Смита (Wlfrid Duncan Smith). Как командир звена и исполняющий обязанности командира эскадрильи Голицын участвовал в боях в районе Монте-Кассино и в освобождении Рима. Затем его эскадрилья была переброшена на Корсику и вела бои уже над Францией.

После окончания Второй мировой войны Голицын отправился в Индию, где был пилотом «Индийских воздушных линий» (Airline Services of India). В Калькутте он повстречался с Борисом Лисаневичем, владельцем элитарного клуба, посещавшегося разными высокопоставленными лицами. В настоящее время выяснилось, что Лисаневич был советским агентом.

Голицын вернулся в Англию в 1950 г., а потом отправился в Южную Америку. Снова вернувшись в Лондон, он работал в авиакомпании British European Airways (BEA), а позднее — на фирме «Авро». Он много летал по миру, продавая самолеты «Авро-748». Однажды ему пришлось долго ждать аудиенции короля Марокко, которому он надеялся продать самолет. Чтобы ускорить процесс, Голицын послал сообщение, что он кузен британской королевы. Правда, он забыл упомянуть, что был всего лишь шестым кузеном, но его трюк удался. Несколько лет спустя он возвращался из деловой поездки по Дальнему Востоку специально через Москву, поскольку его согласился принять Хрущев. Однако тогда встреча не состоялась, но Хрущев прислал ему подарок — портсигар.

Продажи «Авро» были настолько успешны, что Голицын решил основать собственный бизнес по продаже самолетов. Он особенно преуспел в Перу, где представлял интересы фирм Wight Aircraft Builder, Britten Norman и Aero Macchi, а также занимал пост директора компании Aero Condos of Peru. B 1991 г. Голицын окончательно вернулся в Лондон. Теперь предметом его деловых интересов стала Россия, и спустя семь лет он присутствовал на церемонии перезахоронения останков царской семьи в Санкт-Петербурге.