Василий Сойма - ЗАПРЕЩЕННЫЙ СТАЛИН

Во-вторых, товарищи, многие из активнейших участников организации правых, и в частности такие ближайшие друзья Бухарина, его ученики, как Ефим Цетлин, Астров, сами изъявили добровольное согласие рассказать Наркомвнуделу и партийному органу всю правду об антисоветской деятельности правых за все время их существования и рассказать все факты, которые они скрыли во время следствия в 1933 году. В-третьих, для объектив-

ности проверки показаний Политбюро Центрального Комитета устроило очную ставку Бухарина с Пятаковым, Радеком, Сосновским, Куликовым, Астровым. На очной ставке присутствовали тт. Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян и другие члены Политбюро. Все присутствовавшие на очной ставке члены Политбюро ЦК неоднократно ставили перед всеми арестованными троцкистами и правыми вопрос, не оговорили ли они Бухарина и Рыкова, не показали ли лишнего на себя. Все из арестованных целиком подтвердили показания и настаивали на них.

Вы сами понимаете, товарищи, что у арестованных, которые говорят не только о деятельности других, не в меньшей мере, а в большей о своей собственной антисоветской деятельности, соблазн был большой, когда задавался такой вопрос, ответить отрицательно, отказаться от показаний. Несмотря на это, все подтвердили эти показания.

Рыкову была дана очная ставка с людьми, с которыми он сам пожелал иметь очную ставку. Ближайшие работники, в прошлом лично с ним связанные, — Нестеров, Рагин, Котов, Шмидт Василий, — все они подтвердили предварительные показания на очной ставке, причем несмотря на строжайшее предупреждение о том, что ежели они будут оговаривать и себя и Рыкова, то будут наказаны, они тем не менее свои предварительные показания подтвердили. Больше того, в этих очных ставках дали целый ряд новых фактов, напоминая Рыкову об отдельных разговорах, об отдельных директивах, которые от него получали, и об отдельных фактах, которые не смог даже отрицать Рыков.

Таким образом, товарищи, мы считаем, что документальный и следственный материал, которым мы располагаем, не оставляет никаких сомнений в том, что до последнего времени существовала и действовала антисоветская организация правых, члены которой, подобно троцкистам и зиновьевцам, ставили своей задачей свержение советского правительства, изменение существующего в СССР Советского общественного и государственного устройства. Подобно троцкистам и зиновьевцам, они встали на путь прямой измены родине, на путь террора против руководителей партии и Советского правительства, на путь вредительства и диверсий в народном хозяйстве. Из этих же материалов следствия и документов вытекает, что виновность Бухарина и Рыкова вполне доказана, виновность в тягчайших преступлениях против партии и государства, которые им предъявлялись на предыдущем Пленуме и о котором я собираюсь докладывать сейчас.

Переходя к конкретному изложению следственных и документальных материалов, которые имеются в нашем распоряжении, я считаю необходимым оговориться, что я не буду касаться истории вопроса, хотя имеется очень много интересных с точки зрения исторической фактов развития организации правых и ее борьбы против партии. Я буду этих фактов касаться только постольку, поскольку они имеют отношение к обсуждению сегодняшнего вопроса.

Если остановиться на возникновении и развитии антисоветской организации правых, то на основании материалов следствия и документальных материалов ее деятельность можно разбить примерно на три этапа. Первый этап — это 1921—27 гг., когда зародилась организация правых в виде школки Бухарина, с одной стороны, и в виде известных тред-юнионистски настроенных кадров профсоюзников, возглавляемых Троцким, — с другой, которые впоследствии превратились в одну из основных и главных частей организации правых. Второй этап — 1927—30 гг., когда к школке Бухарина, к профсоюзникам потянулись все правооп-портунистические группы, возглавляемые Рыковым в советском аппарате, Томским — в профсоюзном, Углановым — в московской партийной организации. Все вместе они к июньскому Пленуму ЦК 1928 года образовали вполне сколоченную фракцию со своей платформой, внутрифракционной дисциплиной и своим централизованным руководством. Наконец, третий этап — 1930— 37 гг. (я здесь объединяю), когда организация правых уходит в подполье, отказывается от открытого отстаивания своих взглядов, двурушнически маскируя свое отношение к линии партии, к руководству партии и постепенно скатывается к тактике террора, к организации повстанчества в деревне, к организации забастовок и, наконец, к диверсии и вредительской деятельности в народном хозяйстве.