Василий Сойма - ЗАПРЕЩЕННЫЙ СТАЛИН

Вопрос.Что вы хотите показать?

Ответ.Летом 1936 года из политизоляторов в Москву для привлечения к следствию по делу центра троцкистско-зиновьевско-го блока были доставлены Зиновьев и Каменев. Мне, как я уже говорил, нужно было с ними покончить: они все равно были уже провалены, третий раз привлекались; и я очень беспокоился, чтобы они где-нибудь на следствии не болтнули лишнего. Поэтому я стал практиковать обход некоторых камер арестованных во внутренней тюрьме. Почти во все камеры я заходил вместе с начальником тюрьмы Поповым. К Зиновьеву и Каменеву (в отдельности к каждому) я тоже зашел, предупредив Попова, чтобы он остался за дверью.

За время 5—10 минут я успел предупредить Зиновьева и Каменева о том, кто арестован, какие имеются показания. Заявил им, что никаких данных о других центрах, принимавших участие в заговоре, тем более об общем центре, следствие не знает. «Не все еще потеряно, ничего не выдавайте сами. Центр заговора действует. Вне зависимости от приговора суда вы вернетесь ко мне», — говорил я им. И Зиновьев и Каменев на следствии и на суде, как вы знаете, выполнили мои указания. А после приговора они были расстреляны. Это было в августе 1936 года. В сентябре я был снят с работы в НКВД. Генрих Ягода

Допросили:

Нач. отд. 4 отдела ГУГБ капитан гос. без. Коган Оперуполном. 4 отдела ГУГБ лейтенант гос. без. Лернер

ЦА ФСБ. Ф. Н-13614. Т. 2. Л. 168–185.

Все сведения о заговоре и обвинении в «шпионаже», упоминаемые в допросах Г. Г. Ягоды, считаются сфальсифицированными.

Л. М. Карахан и другие упомянутые в протоколе лица реабилитированы.

Протокол допроса Ягоды Генриха Григорьевича от 28 декабря 1937 года

Вопрос.Мы получили дополнительные данные о вашей антисоветской деятельности. Установлено, что много вы еще скрываете. В частности, вы ничего не показали о своей преступной связи с врачом Левиным Л. Г. Что вы можете показать по этому вопросу?

Ответ:Я виновен в очень тяжелых преступлениях, о которых до сих пор ничего не показывал. Слишком велики эти преступления, и не хватило сил о них говорить. С именем Левина меня

связывает, пожалуй, самые тяжелые мои преступления перед народом.

Вопрос.Когда и как возникла между вами и Левиным преступная связь?

Ответ.Левин был постоянно лечащим врачом Максима Горького. Бывая часто в доме у Горького, я, естественно, много раз сталкивался с Левиным. Первое время я интересовался им, хотя он, как врач, и бывал у меня дома — лечил членов моей семьи. Но вскоре Левин мне понадобился для осуществления моих личных преступных замыслов, поэтому я стал ближе к нему присматриваться, проявлять к нему некоторое внимание.

Вопрос.Для осуществления каких преступных ваших замыслов вам понадобился Левин?

Ответ. Явынашивал в себе преступную мысль физического уничтожения сына Горького — Максима Алексеевича Пешкова. Тот человек мне мешал. Причины здесь глубоко личные и низменные, никаких политических целей не было, но факт остается фактом: я решил его убрать.

Вопрос.Вы все же скажите нам об этих «глубоко личных и низменных» причинах.

Ответ.Я прошу в протоколе не фиксировать моих объяснений по этому вопросу. Покажу о них отдельно.

Вопрос.Хорошо. Продолжайте свои показания.

Ответ.Решив уничтожить М. Пешкова, я все же понимал, что сделать это нужно с величайшей осторожностью. Я долго над этим вопросом думал, советовался даже с Погребинским. Он, как известно, был мною приближен к семье Горького и, как наиболее близкий человек, знал обо всех моих преступных планах.

Погребинский предложил мне свою помощь в этом деле. Его предложение заключалось в том, что, пригласив М. Пешкова к себе, в Уфу (он был нач. УНКВД Башкирской АССР), он организует нападение на него уголовников, которые убьют его.

Я согласился было с вариантом Погребинского, но впоследствии раздумал: это чревато было неприятностями для меня, даже в случае удачи предприятия. Это было опасно потому также, что слишком большое количество людей надо было бы ввести в это дело. Поэтому я решил, что лучшим способом уничтожения Максима Пешкова явится «смерть от болезни».

Вопрос.Как это понимать?

Ответ.Очень просто: человек естественно заболевает. Некоторое время болеет. Окружающие привыкают к тому, что больной (что тоже естественно) или умирает, или выздоравливает. Врач, лечащий больного, может способствовать выздоровлению, но он может способствовать смерти больного. Таково главное содержание идеи «смерть от болезни». Ну, а все остальное — дело техническое. Пришел я к этому выводу в конце 1932 года и сразу же начал действовать.