Александр Пыльцын - Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной

А о том, как воевали бойцы нашего 8 штрафного батальона, достаточно убедительно говорит следующий факт. За рогачевский рейд 600 из почти 800 человек были освобождены от наказания штрафбатом, причем без ранений. Чтобы добиться этого в обыкновенных условиях, надо было совершить нечто выдающееся. Многие штрафбатовцы даже после ранения не выходили из боя, не шли в медсанбат, хотя имели на это полное право, а оставались в строю из чувства боевого братства.

Памятник В.И. Ермаку в Санкт-Петербурге

Я нашел в интернете сообщение о потрясающем случае. Штрафной офицер Белоножко, отбывавший наказание в штрафбате Волховского фронта, во время боя был ранен, у него почти полностью оторвало ступню. Так вот, он отрезал ее ножом, перетянул ногу бинтом и продолжал вести огонь по противнику.

Наш штрафной батальон вместе с гвардейским стрелковым полком сдерживал натиск около 4 немецких дивизий, прорывавшихся из окружённого Бреста в июле 1944 года, и мы общими усилиями не дали им прорваться, несмотря на их перевес в силах.

Приведу несколько примеров из боёв за Брест, взятых из наградных листов интернет-ресурса «Подвиг народа», когда штрафники, будучи ранеными, искупившие кровью свою вину, не покидали поля боя, хотя имели на это полное право.

Штрафник Прохоров, будучи снайпером, 26 июля уничтожил 15 гитлеровцев, ни на один шаг не отойдя от занимаемого рубежа. На следующий день был ранен, но поля боя не покинул, а уничтожил ещё 17 немцев. За эти подвиги он был награждён орденом Отечественной войны 2 степени. Один штрафник за 2 дня боёв уничтожил 32 гитлеровца!

Вот выписка из наградного листа на штрафника Воробьёва: «В районе шоссе Брест — Варшава 26.7.44 гранатой уничтожил расчёт станкового пулемёта немцев. Будучи тяжелораненым, продолжал отстреливаться от наседающего противника…».

В боях за Брест я и сам был тяжело ранен. Из госпиталя возвращался вместе со штрафником нашего батальона, закончившим лечение тоже после тяжёлого ранения. Он мне рассказал, что он и его друг вначале были легко ранены, добрались до медпункта, им оказали нужную помощь, перевязали раны и предложили самостоятельно добраться до эвакопункта, с которого их отвезут в медсанбат. Но его друг заявил, что хочет вернуться в свой взвод и помогать боевым друзьям, которых из-за того, что оба они ранены, осталось меньше. Потом предложил идти вместе с ним, заявив: «У тебя совесть-то, наверное, ещё не убита, а тоже только ранена!» И они оба вернулись на линию огня, сражались, пока его друг, инициатор возвращения к боевым товарищам, не погиб, а мой собеседник получил второе, уже тяжёлое ранение, с которым и попал в госпиталь. Знаю, что при убытии из штрафбата в свою часть он получил медаль «За отвагу».

По результатам тех боёв за Брест досрочно, без ранений, только за боевые отличия были отчислены из штрафбата и восстановлены во всех офицерских правах 231 человек! То есть почти все, воевавшие за Брест. Командующий 70-й Армией генерал-полковник В.С. Попов по представлению комбата Осипова наградил орденами 13 штрафников, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 52 человека, всего 65 бывших штрафников получили правительственные награды.

И таких фактов, вопреки «знатокам» штрафбатов, было много.

Василик В.: При этом вы скромно умалчиваете о себе. На мой взгляд, как минимум дважды вы заслужили звание Героя Советского Союза. Первый раз, когда на Наревском плацдарме подорвали «пантеру», второй раз, когда форсировали Одер 16 апреля 1945 года и были ранены.

Пыльцын А.В.: Не надо преувеличивать мои заслуги. За подбитый танк «Пантера» я был награжден должным образом — орденом Отечественной войны 2 степени. Что же касается форсирования Одера, то действительно: командирам подразделений, первыми форсировавшим водную преграду в боевой обстановке и удержавшим плацдарм, а также особо отличившимся бойцам обычных войск давали звание Героя Советского Союза. Моей роте штрафногобатальона, действовавшей на отдельном участке фронта, удалось и захватить, и удерживать плацдарм на Одере. Я там вскоре был тяжело ранен в голову, и начальству доложили, что я погиб. Тогда заготовили представление на Героя посмертно. Но когда обнаружилось, что я жив, решили ограничиться орденом Красного Знамени. Может быть, ради принципа: штрафбатовец, пусть и офицер постоянного состава, может стать героем только посмертно, да и то не как воин штрафного подразделения. Таких примеров не единицы, в своих книгах я их привожу. В общем, точно не знаю причины замены одного представления другим, но я нисколько не в обиде — главное, что тогда остался жив. Моей маме, Марии Даниловне, к тому времени уже пришла похоронка на обоих моих старших братьев. И на меня был заготовлен такой печальный документ, но… Видимо, Бог сохранил меня ей на утешение.