Фридрих Кирхейзен - Наполеон Первый. Его жизнь и его время

Постановление Конвента не терпело отлагательства. Тотчас же по получении его, комиссары Конвента лишили Паоли всех его должностей, передали начальство над двадцать третьей дивизией генералу Казабиянке и всеми мерами стремились предотвратить недовольство корсиканцев.

Негодованию паолистов не было предела! Повсюду директория департамента старалась парализовать приказания комиссаров Конвента. Большая часть городов отошла от Республики; только в Кальви, Сан-Фиоренцо и Бастии французы еще с трудом держались.

На Аяччио нельзя было больше и рассчитывать. Мэр Джиованни Джироламо Леви, родственник и друг Бонапартов, был заменен Винченцо Гвитера, а все другие власти сторонниками Паоли. Все обратились против французов и их сторонников, в особенности же против семьи Бонапартов.

С течением времени, вероятно, главным образом под влиянием Саличетти, Наполеон Бонапарт изменил свои взгляды относительно Паоли и корсиканской политики. Он пришел к заключению, что Корсика не может быть самостоятельной и что спасение ее лишь в слиянии с Францией. Его первые сочинения “Lettre à Bouttafoco” и “Discours de Lyon” ясно обнаруживают влияние Саличетти. То, что Наполеон, впоследствии стал считать себя французом, нельзя приписывать только тому обстоятельству, что его отец уже был расположен к Франции. Наполеон получил воспитание во Франции и слился мало-помалу с ненавистной для него вначале нацией. Его ум говорил ему, что Франция единственное государство, с которым может слиться Корсика, не утратив своей национальной гордости. Его взор обращался теперь только к Франции, которую он должен был сделать великой, сильной, могущественной!

Разрыв между Бонапартами и паолистами был неизбежен. Паоли был прежде расположен к Наполеону, но по причинам, которые следует искать во властолюбивой натуре Наполеона, обнаружившейся уже в ранней молодости, между ними стало замечаться все более и более растущее отчуждение, распространившееся впоследствии и на остальных членов семьи Бонапарта. К этому присоединились еще и политические воззрения Бонапарта несомненно прогрессивного характера, склонявшегося еще со времени Марбефа к Франции.

После экспедиции на Маддалену, то есть с начала марта, Наполеон находился в Аяччио, где зорко следил за ходом событий.

Для защиты своих интересов сторонники Паоли учредили первого апреля в Аяччио клуб, который назывался “Клубом неподкупных друзей народа” и уже при основании своем насчитывал до пятисот членов. Чтобы теснее сплотить всех патриотов, клуб этот намеревался слиться с “Друзьями Конституции”, надеясь тем самым еще лучше послужить родине. Наполеон и сторонники его отнеслись, однако, отрицательно к этому плану, исходившему от их противников, Перальди и Гвитера. Слияние клубов не состоялось. Пятого апреля мэр сообщал директории департамента об основании клуба и принес жалобу на Бонапартов и их партию, воспротивившуюся слиянию обоих обществ. Ярость паолистов возросла тем более, когда стало известным, что Жозеф Бонапарт тайно отправился в Бастию для переговоров с Саличетти и что оттуда он непрерывно сообщается с братом относительно хода событий.

В это время до Аяччио дошло постановление об аресте Паоли. Хотя Наполеон и считал преждевременным постановление Конвента – он не знал еще, что ближайшей причиной к нему послужил его брат Люсьен, – он все же решил оказать Франции услугу и посоветовал Конвенту отменить свой декрет против Паоли. Еще под свежим впечатлением, поразившим и друзей, и недругов, он составил обращение к клубу в Аяччио, которое последний должен был послать Конвенту. В благородном негодовании он писал:

“Представители! Вы истинный суверенитет народа, все ваши распоряжения подсказываются вам самим народом. Все ваши законы – благодеяния, – потомки отблагодарят вас за них…

Лишь одно распоряжение омрачило граждан Аяччио: вы призвали на суд к себе пораженного недугами семидесятилетнего старца, его имя было смешано на момент с каким-то гнусным заговорщиком или честолюбцем…” Обращение заканчивается словами: “Представители! Паоли больше семидесяти лет; он больной человек, – иначе он бы давно предстал перед вами, чтоб пристыдить своих врагов. Мы обязаны ему всем. Он всегда будет пользоваться нашим уважением. Отмените же ваш декрет от второго апреля и возвратите всему народу его гордость и славу. Услышьте же наш голос, исполненный скорби…”

Одновременно с этим – приблизительно в конце апреля – он составил два обращения к городскому управлению Аяччио, в которых предлагал торжественно подкрепить присягу, связывавшую корсиканцев с Францией. Но как первое, так и второе его предложения не были приняты, так как влияние Бонапартов и сторонников их в Аяччио с каждым днем все более и более падало.