Алексей Вигасин - История Древнего Востока

Голова быка (навершие арфы из Ура) [Середина III тысячелетия до н. э. ]

Хранителями литературной традиции Шумера (так же как и в Египте) были писцы, а центром ее формирования – школа. Поэтому сохранились многочисленные школьные копии мифов и заклинаний, назидательных изречений и поучений нерадивым ученикам. Некоторые особенности формы шумерских сочинений (например, ритмические повторы одних и тех же словосочетаний) указывают на их устное бытование, а порой, вероятно, и устное происхождение. Ритуально-мифологические тексты исполнялись при огромном стечении народа во время общинно-храмовых праздников и, очевидно, с музыкальным сопровождением.

Среди шумерских повествований имеются такие, которые можно отнести к жанру исторической песни. Герой одной из подобных песней – легендарный правитель г. Урука (библ. Эрех) Гильгамеш. По сюжету Гильгамеш отказывается подчиниться могущественному владыке г. Киша, несмотря на уговоры старейшин собственного города. Он созывает свою молодецкую дружину и с успехом отражает нападение неприятеля. Исторический прототип Гильгамеша, если верить шумерскому «Царскому списку», правил в Уруке незадолго до середины III тысячелетия до н. э.

В это время в политической жизни шумерских городов важную роль играют лица, носящие титул лугаль (букв. – «большой человек»). Лугаль обычно возглавляет войско, его опорой является дружина. Иногда в качестве лугаля выступает жрец-правитель, но нередко функции энси ограничиваются строительством и отправлением культа, а военно-политическая деятельность осуществляется другим человеком, который и носит титул лугаля. Лугали оттесняют энси, но в то же время широко пользуются экономическими и людскими ресурсами храмов. Ограничивая права городских советов старейшин и стремясь к гегемонии над соседями, они напоминают местных царьков.

На протяжении III тысячелетия до н. э. то один, то другой шумерский город заявлял свои претензии на главенство. Возникавшие в результате неравноправные союзы городов-государств были в высшей степени непрочными. Однако в XXIV в. до н. э. дело пошло к объединению. Один из правителей г. Уммы силой и дипломатией сумел создать ассоциацию шумерских городов. В каждом из крупных храмов он был провозглашен жрецом местного бога и таким образом получил власть над всем Шумером. А вскоре возникло еще более обширное государство, объединившее Шумер и Аккад.

Создателем Аккадского царства был человек, вошедший в историю под именем Саргона. Он правил семитоязычными племенами, жившими в Месопотамии к северу от Шумера (мы называем их аккадцами по г. Аккаду, избранному Саргоном в качестве своей резиденции). Строго говоря, мы даже не знаем подлинного имени этого правителя, ибо имя Саргон (аккадское «шарру-кен» – «царь истинен») он взял себе, видимо, лишь после восшествия на престол. По легенде, к сожалению, сохранившейся лишь фрагментарно, Саргон в младенчестве был брошен в реку и найден в камышах – точь-в-точь как библейский Моисей.

О детских годах основателей крупных государств или великих городов нередко слагались легенды. Кто-то из них вскормлен волчицей (как Ромул), другой подкинут в семью простого пастуха и вспоен молоком собаки (Кир Великий), при рождении третьего, оказывается, не обошлось без вмешательства бога, и его настоящий отец таковым не является (Александр Македонский). Дело в том, что основатель царства не может быть равен по рождению тем знатным людям, из среды которых ему надлежит выделиться и стать единоличным правителем – монархом.

Сообщения клинописных текстов о конфликтах Саргона со старейшинами древних городов Двуречья представляются вполне правдоподобными: он был чужаком, ломавшим традиции. Государство Саргона не являлось временной ассоциацией территорий, объединяемых лишь признанием данного лица в качестве общего военного предводителя – гегемона. Саргон создал государство, власть в котором безраздельно принадлежала ему и должна была переходить по наследству к его сыновьям и внукам. Территории шумерских городов стали всего лишь областями этого государства, а стоявшие во главе их энси или лугали рассматривались как царские наместники. Храмовые хозяйства являлись как бы филиалами огромного государственного хозяйства, которым распоряжался правитель. В руках Саргона, таким образом, сосредоточилась огромная экономическая мощь. Царь мог содержать значительное войско для подавления внутренних мятежей и для проведения агрессивной внешней политики.