Вольдемар Балязин - Отец и сын - Николай I – Александр II

Почти все представшие перед судом декабристы были военными людьми, и потому суд над ними осуществляли военные. Председателем суда, более напоминавшего военный трибунал, был военный министр, и среди членов суда штатских почти не было. Одним из этих немногих оказался Сперанский. Ему Николай и поручил написать «манифест о событиях 14 декабря», к нему же направил на редакцию и проект «манифеста об учреждении суда над декабристами». Своеобразие и даже некоторая пикантность положения Сперанского в качестве члена суда состояли в том, что его имя (наряду с именами графа С. Р. Воронцова, А. П. Ермолова и адмирала Н. С. Мордвинова) упоминалось в показаниях подсудимых в связи с намерением руководителей заговора сделать их членами Временного революционного правительства. Улики против Сперанского были столь значительны, что члены Комиссии запросили Николая о разрешении арестовать Михаила Михайловича. Император ответил: «Нет! Член Государственного совета! Это выйдет скандал! Да и против него нет достаточных улик».

В то же самое время Николай в разговоре с Н. М. Карамзиным так объяснял сделанное им распоряжение о поручениях, данных Сперанскому: «Около меня, царя русского, нет ни одного человека, который бы умел писать по-русски, то есть был бы в состоянии написать, например, Манифест. А Сперанского не сегодня, так завтра, может быть, придется отправить в Петропавловскую крепость». Однако до крепости дело не дошло: Николай вскоре понял, что Сперанский искренне предан ему, и сделал все возможное, чтобы император, фактический руководитель следствия и суда, остался бы в благодетельной для того тени. Как бы то ни было, но участие Сперанского в суде над декабристами сблизило его с Николаем.

Свыше 30 000 наиболее важных законодательных актов России – от «Соборного уложения 1649 года» до актов 12 декабря 1825 года, составившие «Полное собрание законов», были им и его помощниками обработаны, систематизированы и опубликованы всего за 3 года! А еще через 2 года вышел в свет 15-томный «Свод законов» – собрание действующих законодательных актов, расположенных в тематическом порядке. «Свод» стал незаменимым пособием для всех чиновников и судебных работников империи, до того имевших в своем распоряжении лишь отдельные законодательные акты. Помощниками Сперанского были профессора Царскосельского лицея (Арсеньев, Куницын, Клоков) и лучшие выпускники (Замятин, Илличевский, Корф) – люди интеллигентные, трудолюбивые, доброжелательные по отношению друг к другу, горячо взявшиеся за дело. Особое место среди них занимал профессор права Михаил Андреевич Балугьянский – декан философско-юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Он был первым начальником Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, и хотя с назначением Сперанского он стал подчиняться Михаилу Михайловичу, это ничуть не повлияло на их отношения.

Работа над кодификацией законов еще только начиналась, а Николай уже задумал разобраться в общем состоянии дел в доставшейся ему по наследству России. Мысли об этом впервые пришли к нему еще во время следствия над декабристами, а потом возвращались все чаще и чаще, совершенно овладев им, когда он отправился на коронацию. Таким образом в Москву на коронацию отправлялся не плохо подготовленный к предстоящей ему роли человек, как любили изображать Николая Павловича многие наши историки, а уже достаточно опытный военный и государственный деятель, немало повидавший за свою 30-летнюю жизнь, хорошо образованный, знающий основы дипломатии и лично известный многим европейским монархам. И, что весьма важно, единственный из всех членов российского императорского дома, у кого были законные дети: сын Александр (будущий император) и дочь Мария, через которых устанавливалась связь династии Романовых с европейскими коронованными дворами.

Нюансы коронации

Этот коронованный мир, придававший немалое значение родственным связям императорских, королевских и княжеских владетельных домов, уже в 1816 году негласно признал Николая единственным реальным наследником российского престола. И потому ни в одной европейской стране не возникло вопроса о законности предстоящего в Москве коронационного акта. Подтверждением тому стало прибытие в Россию на церемонию венчания на царство иностранных делегаций, возглавляемых «персонами первого градуса». Полномочным послом Франции был маршал Мармон, герцог Рагузский, оборонявший в 1814 году Париж; главой делегации Англии – герцог Веллингтон, единственный в истории военачальник, имевший звание фельдмаршала шести государств: Португалии, Испании, Англии, Пруссии, Нидерландов и России. 28 апреля 1814 года он был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени, а 8 июня 1815 года – тем же орденом 1-й степени. Кроме того, он был и кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. И так как со 2 ноября 1818 года являлся и российским генерал-фельдмаршалом, то Николаю не оставалось ничего иного, как назначить Веллингтона шефом пехотного Смоленского полка, именовавшегося с 1826-го по 1852 год «пехотным герцога Веллингтона полком». Австрию представлял родственник императрицы, принц Гессен-Гамбургский; Пруссию – ее же родной брат, принц Карл Прусский.