Вольдемар Балязин - Отец и сын - Николай I – Александр II

Как бы то ни было, но уже в марте 1839 года состоялось торжество, посвященное окончанию восстановления парадных залов. И хотя отделка покоев императорской фамилии продолжалась еще полгода, следует признать, что столь скорого исполнения необычайно сложных и многоплановых работ мировая практика прежде не знала. Да, пожалуй, и впоследствии ничего подобного не было. И совершенно справедливо, что все архитекторы, инженеры, скульпторы, художники и прочие созидатели нового дворца были осыпаны деньгами, подарками, чинами и орденами.

А Петр Андреевич Клейнмихель 29 марта 1839 года был возведен в графское Российской империи достоинство с пожалованием девиза «Усердие все превозмогает». Однако завистники, коих у новоиспеченного графа было более чем достаточно, тут же измыслили для его сиятельства уничижение, посетовав, что государю по примеру Румянцева-Задунайского, Суворова-Рымникского и Потемкина-Таврического надо бы было наречь нового графа Клейнмихелем-Дворецким.

Пестрый калейдоскоп

Алмаз «Шах»

В Алмазном фонде России есть камень весом в 88,7 карата, носящий название «Шах». По описанию французского путешественника Жана Тавернье, над троном Великих Моголов, украшенным сотнями изумрудов и рубинов, находился усыпанный драгоценными камнями балдахин. В центре его висел крупный алмаз «Шах», окруженный изумрудами и рубинами. Это подтверждается тем, что на «Шахе» есть бороздка для нити глубиной 0,5 мм.

По одной из версий, появление алмаза «Шах» в России связано с трагическим убийством Александра Сергеевича Грибоедова. Как говорилось выше, в апреле 1828 года он был направлен в Тегеран послом, где проводил жесткую линию, направленную на выполнение условий Туркманчайского мира. 30 января 1829 года толпа фанатиков-мусульман разгромила здание русской миссии в Тегеране и убила посла Грибоедова. Чтобы каким-то образом загладить вину перед русским царем, в Петербург с персидским принцем Хозреф-Мирзой был послан великолепный алмаз «Шах».

Чье мнение важнее

Проводя в начале 1840-х годов очередную малопопулярную финансовую реформу, министр финансов Е. Ф. Канкрин услышал обычное восклицание: «Что скажет Европа?». – «Эх, господа, – ответил он на это, – у нас только и разговору да беспокойства: „Что скажет Европа?“ Что скажет Россия, вот что для нас должно быть важнее всего».

Курьез фамилии

Известный литератор Нестор Васильевич Кукольник (1809-1868) – приехав однажды в Севастополь, нанес визит градоначальнику. Тот, услышав фамилию и не зная, кто перед ним, раздраженно ответил: «Ну, хорошо, хорошо. Обратитесь в полицию и вам отведут место на площади». Увидев удивление на лице посетителя, он добавил: «Мне, батюшка, нет времени возиться со всякими фокусниками, кукольниками, а уж когда устроите на площади свой балаган, я как-нибудь зайду взглянуть на ваших кукол».

Василий, ставший Василисой

Александр Иванович Герцен (1812-1870) в 1837 году во время службы в Вятке натолкнулся при ревизии на «Дело о перечислении крестьянского мальчика Василия в женский пол». Затребовав к себе это дело, он узнал, что лет 15 тому назад пьяненький священник окрестил девочку вместо Василисы Василием, внеся ее под мужским именем в метрику. Когда подошла пора рекрутского набора, отец девочки, не желая платить за несуществующего сына и рекрутскую, и подушную подать, так как ту и другую платили только за сыновей, подал прошение в полицию. Полиция отказала мужику на том основании, что он пропустил 10-летнюю давность. Тот пошел к губернатору, который и распорядился произвести медицинское переосвидетельствование, параллельно начав переписку с духовной консисторией, которая через несколько лет признала девочку девочкой.

Бессилие самодержца

Берлинскому художнику Францу Крюгеру (1797-1857) за отлично написанный портрет Николай I велел подарить золотые часы, усыпанные бриллиантами. Однако чиновники дворцового ведомства принесли Крюгеру только золотые часы, на которых не было ни одного бриллианта. Николай I, узнав об этом, сказал художнику: «Видите, как меня обкрадывают! Но если бы я захотел по закону наказать всех воров моей империи, для этого мало было бы и всей Сибири, а Россия превратилась бы в такую же пустыню, как Сибирь».

30 сребреников в огласку всем

Однажды с петербургской гауптвахты на имя Николая I поступил донос, написанный содержащимся там под стражей морским офицером. Моряк писал, что вместе с ним сидел один гвардейский офицер, которого на несколько часов отпустил домой заступивший на караул новый караульный начальник, оказавшийся другом арестованного.