Иван Шкадов - Озеро Хасан. Год 1938.

Одновременно Народный комиссар по иностранным делам указал послу Японии на это нарушение перемирия японскими войсками, потребовав отвода их на этом участке не менее чем на 100 метров, предупредив, что если это условие не будет выполнено, то правительство СССР будет считать перемирие нарушенным по вине Японии.

Зная по горькому опыту, что значит испытывать терпение Советского Союза, японское командование не имело другого выхода, как выполнить это справедливое требование, основанное на подписанном самим японским послом соглашении.

Японские части оставили северные скаты высоты Заозерная и вернулись на маньчжурскую территорию. На советской земле не осталось ни одного японского солдата. Отступающие в ходе боевых действий японские войска оставили пушки, пулеметы и винтовки, значительное количество боеприпасов и снаряжения.

Сравнивая бои у озера Хасан с многочисленными боями Великой Отечественной войны, в которых я принимал участие, могу отметить, что были они из числа самых ожесточенных. На небольшом участке сосредоточилось максимально возможное количество войск с той и другой стороны. Отдельные опорные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Огонь из всех видов оружия не прекращался сутками с 6 по 10 августа. Напряжение бойцов и командиров было предельным.

В последующие дни, после прекращения боевых действий, наша 2-я механизированная бригада была отведена в район восточнее высоты Междорожная.

Перегруппировывались 40-я, 32-я стрелковые дивизии и другие части 39-го стрелкового корпуса.

Первостепенной задачей для нас было восстановить боеспособность войск. Развернулся ремонт поврежденных в боях техники и вооружения. Войска пополнялись личным составом и материальными запасами. Постоянно продолжалась боевая и политическая подготовка.

В это же время в бригаду прибыло новое командование. Возглавил бригаду полковник Уколов, а его заместителем был назначен майор Гетман Андрей Лаврентьевич, впоследствии генерал армии.

Командирская подготовка с офицерами организовывалась и проводилась главным образом как разбор только что закончившихся боевых действий.

У озера Хасан Советская Армия впервые после гражданской войны вступила в поединок с опытной, искусной кадровой армией империалистов. Широко применялись авиация, артиллерия и танки. Бои подтвердили высокие морально-политические качества, боевую выучку советских воинов, надежность отечественной военной техники, их соответствие современным требованиям боя, основным положениям уставов и наставлений. Советские войска приобрели некоторый боевой опыт. Этот опыт имел немаловажное значение в дальнейшем повышении боевой готовности Советской Армии, и особенно в отработке вопросов взаимодействия родов войск и управления войсками. Все мы не по книжкам, а на себе испытали, что успех в общевойсковом бою может быть достигнут лишь согласованными усилиями всех родов войск, при непрерывном и тесном их взаимодействии. Вместе с этим мы убедились и в том, что лобовые атаки пехоты и танков на подготовленную, насыщенную техническими средствами оборону противника при недостаточной огневой поддержке бесперспективны и что количественное превосходство в боевой технике, которое было на нашей стороне, само по себе еще не обеспечивает победы.

В ходе разборов на всех уровнях отмечалось, что мощные удары 180 бомбардировщиков, прикрываемых 70 истребителями, 45-минутная артиллерийская подготовка оказали на японцев ошеломляющее воздействие и создали условия для слома сопротивления противника. Однако последовательной поддержки наступления танков не получилось, а потому танкисты несли неоправданно большие потери. Вводя вторые эшелоны и резервы, танковые батальоны надежно прокладывали путь пехоте. Надо отдать должное и японцам — они мастерски маскировались. Обнаружить цепь, особенно противотанковую, было непросто. Танкисты противопоставили этому массированную атаку, беспрерывность огня из пушек и пулеметов. Движение, быстрые скачки от укрытия к укрытию и массированный огонь были нашими сильными сторонами. Кто медленно полз по открытой местности, останавливался подолгу, стоял, искал цепь и не вел огня — становился отличной мишенью. Броня у наших танков тогда все-таки была слабовата — 14—16-мм и 37-мм противотанковые снаряды ее свободно пробивали. Маневр и огонь — вот наш козырь, и мы его активно использовали.

Говоря откровенно, связь и беспрерывное взаимодействие с артиллерией нередко нарушались. С пехотой дело обстояло лучше, она шла за нами, и мы от нее не отрывались, но огня из стрелкового оружия недоставало, чувствовалось, что надо бы побольше. Хороша винтовка, ей и песню посвятили, что бьет она «метко и ловко», но мал был темп огня. Уже нужен был автомат, но появился он, как известно, позже.