Джон Фуллер - Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.

Союзники не выполнили своих обязательств. Вместо этого, поставив Германию в беспомощное положение, они, во—первых, отказались от процедуры, применявшейся на предшествующих мирных конференциях, включая переговоры в Брест—Литовске, а именно устные переговоры с представителями врага, во—вторых, на всем протяжении конференции не снимали блокады, в—третьих, союзники разорвали в клочья условия перемирия. Как указывает Г. Никольсон, «из двадцати трех условий президента Вильсона только четыре были с большей или меньшей точностью включены в мирные договоры». [10] Никольсон Г., Как делался мир в 1919 г., Огиз, М., 1945, стр. 53.

По поводу отказа вести переговоры с представителями Германии Нитти, бывший в момент подписания договора премьер—министром Италии, говорит в своей книге «Нет мира в Европе» следующее: «В современной истории навсегда останется этот ужасный прецедент: вопреки всем клятвам, всем прецедентам и всем традициям, представителям Германии не дали слова, им ничего не оставалось делать, как подписать мир; голод, истощение, угроза революции не давали возможности поступить иначе… Старый закон церкви гласит: Etiaim diabulus aulutur (даже дьявол имеет право быть выслушанным). Но новая демократия, которая намеревалась создать общность наций, не выполнила заповедей, считавшихся священными для обвиняемых даже в мрачное средневековье». [11] Nitti F. S., Peaceless Europe, 1922, p. 114. (»Э то неблагоразумие, возможно, больше дискредитировало договор, чем ультиматум, предшествовавший его подписанию) (Саrr E. Н., The Twentу Years' Crisis 1919–1939, 1940, р. 240). Относительно блокады следует напомнить слова У. Черчилля в палате общин 3 марта 1919 г.:

«Все наши средства принуждения действуют или мы готовы немедленно пустить их в ход. Мы энергично проводим блокаду. Мы держим наготове сильные армии, которые но первому сигналу двинутся вперед. Германия находится на грани голодной смерти. Информация, которую я получил от офицеров, посланных военным министерством в Германию и объехавших всю страну, показывает что, во—первых, германский народ терпит величайшие лишения, во—вторых, есть огромная опасность того, что вся структура германского национальною и социального устройства может рухнуть под давлением голода и нищеты. Именно теперь настало подходящее время для мирного урегулирования» [12] «Hansard», vol. 113, H. of C., Del… 5s, col. 84. В речи Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. есть следующие слова: «Подписание договора был навязано нам под дулом пистолета, приставленного к виску, и под угрозой голода для миллионов людей. А затем этот документ, вырванный силой, был провозглашен святым». (»B lue Book», Cmd. 6106, 1939, р. 162).

Отсюда ясно, что подписание мирного договора предполагалось проводить под дулом наведенного пистолета.

Когда собралась конференция, пишет Кейнс, «началось плетение той хитрой сечи софистики и иезуитских толкований, которая, в конце концов, покрыла лицемерием и обманом букву и сущность всего договора. Ведьмам всего Парижа был дан сигнал:

Зло — в добре, добро — во зле,

Полетим в нечистой мгле.

Самые топкие софисты и самые ловкие прожектеры были посажены за работу; их ловкие приемы были способны долго держать в заблуждении даже более проницательного человека, нежели президент…». [13] Кейнс Д. М., Экономические последствия Версальского договора, Госиздат, М., 1924, стр. 22–23. Г. Никольсон также указывает: «Я считаю, что грядущие поколения обратят больше внимания не на ошибки конференции… а на ее ужасающее лицемерие».

Далее Кейнс пишет:

«Им не было дела до того, как должна сложиться в будущем жизнь Европы; вопрос о ее средствах к существованию не вызывал у них тревоги. Все их помыслы, благие и дурные без различия, были посвящены границам и национальностям, равновесию сил, империалистическим расширениям, ослаблению могущественного и опасного врага, мщению и заботе о том, как бы, пользуясь своей победой, свалить невыносимое финансовое бремя на плечи побежденного противника.

Два противоположных плана будущего устройства мировых отношений боролись между собой — Четырнадцать пунктов Вильсона и Карфагенский мир Клемансо. Однако лишь один из них имел право на осуществление, ибо противник подчинился не безусловно: он выговорил себе определенные статьи, касающиеся общего характера мирного договора» [14] Кейнс Д. М., Экономические последствия Версальского договора, Госиздат, М., 1924, стр. 25.

Так посеяли зубы дракона, из которых должен был вырасти еще более гибельный конфликт, чем потушенный этим насильственным миром.