Роберт Конквест - Большой террор. Книга II.

Жене не сообщали, где находится арестованный муж. Ей самой приходилось ходить по тюрьмам, чтобы выяснить это. В Москве жены шли сначала в «справочный центр» — Кузнецкий мост, 24, напротив Лубянки, потом в Сокольники, потом в Таганку, в Бутырку, в военную тюрьму Лефортово; а потом начинали сызнова. Сотни женщин стояли в очереди у каждой тюрьмы. Дождавшись своей очереди, женщины просили передать заключенным 50 рублей, на которые те имели право до вынесения приговора. Иногда администрация тюрьмы в результате какой-нибудь бюрократической неувязки заявляла, что такого заключенного нет. Некоторым женщинам удавалось точно установить место нахождения мужа только на второй или третий год.

Сын Анны Ахматовой, молодой востоковед Лев Гумилев, сидел в Ленинграде. «В страшные годы ежовщины, — пишет поэтесса, — я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то „опознал“ меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

— А это вы можете описать?

И я сказала: могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом». [48] 48. Анна Ахматова, «Сочинения», Изд. Международного литературного содружества, 1965, т.1, стр. 353.

Ахматова пишет, что ее ртом «кричит стомильонный народ» [49] 49. Там же. и что

Сын Ахматовой, Лев Гумилев, был в заключении еще в 1956 году, когда Фадеев написал следующее письмо:

«В главную Военную прокуратуру… в справедливости его изоляции сомневаются известные круги научной и писательской интеллигенции… При разбирательстве дела Л. Н. Гумилева необходимо также учесть, что (несмотря на то, что ему было всего 9 лет, когда его отца, Н. Гумилева уже не стало) он, Лев Гумилев, как сын Н. Гумилева и А. Ахматовой, всегда мог представить „удобный“ материал для всех карьеристских и враждебных элементов для возведения на него любых обвинений». [51] 51. См. «Новый мир», № 12, 1961, стр. 195 (переписка А. А. Фадеева).

Из письма ясно, что Лев Гумилев, подобно многим другим, пострадал как «родственник».

Женщины, которые всеми силами пытались добиться освобождения своих мужей, практически никогда не достигали этой цели. Кравченко рассказывает такой случай: жена одного из осужденных пришла в 12 часов ночи в местное отделение НКВД. Начальник отделения грубо крикнул ей: «Что вы бегаете из тюрьмы в тюрьму, как сумасшедшая, и добиваетесь освобождения мужа. Я приказываю вам прекратить эту беготню. Я приказываю вам не надоедать. Все: убирайтесь!». [52] 52. Kravchenko, I Chose Justice, p. 192.

Очень трудно было узнать, куда направили мужа после суда. Некоторые писали во все лагеря, о существовании которых им удалось узнать у других жен. Иногда после многочисленных ответов «в данном лагере такого заключенного нет» вдруг оказывалось, что он именно там, [53] 53. Там же, стр. 192-4. и после этого, в некоторых случаях, в зависимости от приговора, у жены начинали принимать передачи.

Участь этих женщин была поистине ужасна. Генерал Горбатов пишет:

«Много думал я о жене. Ее положение было хуже, чем мое. Ведь я находился среди таких же отверженных, как сам, а она — среди свободных людей, и как знать, может быть, среди них найдутся такие, что отвернутся от нее, как от жены „врага народа“». [54] 54. Горбатов, стр. 131.

Есть масса сведений о том, что женщины теряли работу, жилье, прописку, что им приходилось распродавать свое добро, жить случайной работой или на иждивении родственников. Они ничего не знали о судьбе своих мужей — будущее было совершенно беспросветным. [55] 55. См., напр., А. И. Солженицын, Собр. соч.,т. 3, Франкфурт-на-Май-не, 1969, стр. 184, 214-15 («В круге первом»).

Сначала арестованный попадал в приемный пункт тюрьмы. Там его регистрировали и тщательно обыскивали с ног до головы. Одежду осматривали по швам. Шнурки и все металлические принадлежности, включая пуговицы, отбирали. Эти обыски периодически повторялись во время заключения; приблизительно раз в две недели обыскивали каждую камеру.