Роберт Конквест - Большой террор. Книга II.

Ленин поддержал их. Он нападал на «близорукую интеллигенцию» в партии, которая топчется на ошибках Чека, и добавлял, что когда нас упрекают в жестокости, нужно только удивляться забвению элементарных основ марксизма. [1105] 15. Ленин, т. 37. Ленин, правда, попрекнул и чекиста Лациса за его требование террора исключительно на основе классовой принадлежности, без достаточных доказательств прямой враждебности к режиму. Обещая, что они скоро будут вычищены, Ленин признавал также, что вполне понятно, что чуждые элементы пооникают также и в ЧК. [1106] 16. Там же.

Это первое указание о том, что недостойные люди проникают в тайную полицию подхватывается и ее собственным представителем Лацисом, который признает, кроме того, что работа в ЧК разлагает и лучших людей. Лацис пишет:

«… работа чрезвычайных комиссий, протекающая в обстановке физического воздействия, привлекает аферистов и просто уголовный элемент. Как бы честен ни был человек и каким бы кристально-чистым сердцем он ни обладал, работа чрезвычайных комиссий, производящаяся при почти неограниченных правах и протекающая в условиях, исключительно действующих на нервную систему, дает себя знать. Только редкие из сотрудников остаются вне влияния этих условий работы». [1107] 17. М. Лацис, «Чрезвычайные Комиссии по борьбе с контрреволюцией», Москва, 1921.

Другой чекист, Петере, заявил со своей стороны, что поскольку чекистам приходится иметь особенно много дела с умирающей буржуазией, они порой заражаются, [1108] 18. Soviet Affairs, п. 1, р. 21. а Дзержинский осенью 1923 года сказал однажды Радеку и Бранд-леру, что «святые или негодяи могут служить в ГПУ, но святые теперь уходят от меня и я остаюсь с негодяями». [1109] 19. Эти слова были потом переданы Брандлером биографу Троцкого И. Дейтчеру, См. Deutscher, The Prophet Unarmed, p. 109.

И как иронически звучат ныне сказанные уже в 1931 году слова Бухарина, всегда, впрочем, выражавшего неумеренный восторг перед машиной террора: [1110] 20. См. напр. его выступление к 10-летию ВЧК в «Правде», 18 дек. 1927.

«… когда вспоминаем прошлое, не забудем, сколько безымянных героев нашей ЧК погибло в боях с врагом. Не забудем, сколько из тех, кто остался в живых, представляют собой развалину с расстроенными нервами, а иногда и совсем больных. Ибо работа была настолько мучительна, она требовала такого гигантского напряжения, она была такой адской работой, что требовала поистине железного характера». [1111] 21. Сборник «Ф.Э.Дзержинский», стр. 143.

После гражданской войны власть политической полиции продолжала расти, а методы ее не становились гуманней. В марте 1920 года ВЧК получила право направлять людей в лагеря принудительного труда на срок до пяти лет простым административным решением в случаях, когда следствие не давало достаточно материала для обычного судопроизводства. [1112] 22. «Законы РСФСР», 1920, 22, 23, 115. Да и «судопроизводство» того времени никак не заслуживает похвал. Архивы Смоленской ЧК за февраль-апрель 1921 года содержат несколько записей судебных заседаний, краткий обзор дела и приговор. Ссылки на какой-либо закон в обосновании приговора отсутствуют, обвиняемого не вызывают, защиты нет. [1113] 23. См. Wolin and Slusser, The Soviet Secret Police, pp. 36–37.

Кронштадтские мятежники в марте 1921 года писали, что ленинский режим принес рабочим вместо свободы вечный страх попасть в «застенки ЧК», ужасы которых «во много раз превосходят» охранку царского времени. [1114] 24. «Известия» Временного Революционного Комитета матросов, красноармейцев и рабочих города Кронштадта, 8 марта 1921. И это было общее мнение о ВЧК, насчитывавшей к тому времени «до 31 000 человек сотрудников». [1115] 25. М.Лацис, «Чрезвычайные Комиссии», стр. 12.

ВЧК была расформирована декретом от 6 февраля 1922 года и функции ее перешли к ГПУ (Главному политическому управлению) НКВД; Дзержинский стал одновременно Наркомом внутренних дел и начальником ГПУ.

ГПУ были переданы законные полномочия и поставлены задачи, включая «выполнение специальных распоряжений Президиума ВЦИК Совнаркома по охране революционного порядка». Оно имело право держать людей под стражей не больше двух месяцев без одобрения свыше, но на практике это означало почти неограниченную власть. В 1923 году ГПУ было переименовано в ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление), было выделено из состава НКВД и стало самостоятельным органом власти, возглавлявшимся по-прежнему Дзержинским.