Игорь Зимин - Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью.

Поскольку произошедшее заняло буквально несколько секунд, то и у самого Николая Александровича не было ясности о произошедшем. В письме к отцу 7 мая 1891 г. он пишет: «На голове у меня оказались две раны, но до сих пор спорный вопрос о том, получил ли я два удара или один, причем сабля соскользнула, не разрешен. На шляпе один разрез, но я потерял ее после первого удара и, по-моему единственного, и затем тот час же выскочил из дженрикши, потому что увидел, что этот замахнулся во второй раз. Самое неприятное было бежать и чувствовать того подлеца за собой… в первую минуту кровь брызнула фонтаном. После обмывки и первой перевязки тут же на улице, кроме головы оказались еще порезанными правое ухо и рука, но это были просто царапины!». [286]

Цесаревич Николай на рикше в Нагасаки. 1891 г.

Рубашка Николая II, залитая кровью в Японии в 1891 г.

Сабля «японского городового» и окровавленный платок, со следами крови цесаревича

Таким образом, на голове цесаревича имелись две рубленые раны, [287]небольшая рана на правой ушной раковине [288]и поверхностно-поперечная рана (длиной около 1 см) на тыльной стороне кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.

Произошедшее было серьезным дипломатическим скандалом. В императорском дворце немедленно собралась вся политическая элита Японии. По свидетельству японских исследователей, там царила атмосфера, которую можно охарактеризовать одним словом – паника. Все с трепетом ожидали реакции Петербурга на это событие.

В Петербурге известие о покушении на наследника было получено в тот же день (понедельник 29 апреля 1891 г.) поздно вечером. Причем информация к Александру III поступила из перехваченной телеграммы нидерландского посла в Токио. [289]В. Н. Ламздорф немедленно сообщил полученную информацию министру иностранных дел России Н. К. Гирсу. Вслед за этим, через несколько часов, к Гирсу от японского посланника в России поступило официальное сообщение о произошедшем инциденте: «Токио, 8 часов 30 минут вечера 11 мая. На русского наследного принца было сегодня в полдень в Отсу совершено нападение фанатиком Нигекеном: принцу нанесена была рана в голову. Все подробности еще не получены. Рана довольно серьезна, но наследник находится в полном сознании». [290]Через полчаса после получения этого известия, в час ночи 30 апреля 1891 г., Н. К. Гирс отправил фельдъегеря в Гатчину с полученной информацией к Александру III. И только после этого была получена телеграмма русского посланника в Токио. В ней сообщалось, что «рана до кости, но, по словам наших докторов, и благодаря Богу, не опасна». [291]

В день покушения в Россию начали поступать депеши, отправляемые из Японии князем В. А. Барятинским, который сопровождал цесаревича в его поездке. В депешах конкретизировалась и медицинская сторона произошедшего: «рана около 2 дюймов длины, кожа рассечена до кости. Опасности нет». И несколько позже пришла вторая телеграмма: «Цесаревич встал сегодня утром, проспав непрерывно 9 часов, температура и пульс нормальны, головных болей нет, ни на что не жалуется… повязка на ране не беспокоит… общее состояние очень хорошо». [292]Позже генерал-майор Свиты князь В. А. Барятинский, отвечавший за безопасность цесаревича, писал Александру III: «На одной из главных улиц, полицейский нижний чин, в форме, внезапно подбежал сзади к экипажу Николая Александровича и нанес ему удар саблею по голове. Цесаревич выскочил вперед к стоявшей толпе; злодей обежал экипаж кругом с видимою целью догнать великого князя. В это время принц Георг и ударил злоумышленника палкою по голове. Николай Александрович стоял посреди улицы, без шляпы, держась правою рукою за голову, из которой сильно лилась кровь: на правой стороне довольно высоко над ухом была, как всем показалось, глубокая рана…». [293]

Официальная информация о произошедшем была опубликована в «Правительственном вестнике» 1 мая 1891 г. Японский император, обеспокоенный случившимся, «почти ежедневно» сообщал по телеграфу Александру III сведения о состоянии здоровья наследника. 19 мая 1891 г. состоялся визит японского императора на русский корабль к Николаю. Это был первый прецедент подобного рода. [294]Николай Александрович, следуя привычке, зафиксировал случившееся в дневнике: «В это время я получил сильный удар по правой стороне головы, над ухом… Рамбах сделал первую перевязку и, главное, – остановил кровь». [295]Позже он так писал об этом эпизоде родителям: «И, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове».