Николай Маркевич - История малой россии - 2

Наши чины, наши козаки не могли не понять, что под этими обещаниями кроется новое предательство; вероятно и Виговский видел всю лживость их; но холодное себялюбие, но враждебная неприязнь к народу Малороссийскому побудила его действовать в пользу свою и Королевства. Он пожизненно пользовался бы богатствами страны и властью неограниченною; а этого было для него достаточно.

Однакож он должен был непременно объявить статьи пред войском и чинами; они собрались на совет; необходимо было знать общее мнение, получить согласие. Началось чтение. Во всех концах собрания раздались ропот, грубости, проклятия. Узнав о столь неожиданной и позорной перемене, чины объявили поведение Виговского подлым, а замыслы его злодейскими; осыпав его ругательствами, они возвратились в Чигирин.

Немногие остались на стороне предателя; то было несколько козаков, личню недовольных Москвитянами, несколько Запорожцев, ими оскорбленных на самолюбии. И повод к тому подали, говорит летописец, поступки повидимому ничего незначащие, но много действующие на умы народные: «В бытность Запорожцев в походах вместе с стрельцами и с Сагайдачниками Российскими, они терпели от сих солдат частые и язвительные насмешки, по поводу бритых козацких голов. Солдаты оные, бывши еще тогда в сирых зипучах и лычаных лаптях, не бритыми, в бородах, то есть во всей мужичей форме, имели, однако, непонятное о себе высокомерие или какой-то грустный обычай давать всем народам презрительные прозвания, как-то: полячишки, немчурки, татаришки и так далее; по сему страшному обычаю называли они козаков чубами, хохлами, а иногда и безмозглыми хохлами; а сии сердились за то до омерзения, и заводили частые с ними ссоры и драки; а наконец нажили непримиримую вражду и дышали всегдашним отвращением.»

Эти недовольные были весьма малочисленны, и поддерживало их несколько чиновников, Польских переселенцев в Малороссию; они-то их поджигали против Царя ложными слухами и прокламациями. Говорили, будто-бы перехвачен Московский посланец, отправленный к Бутурлину в Киев с тайным повелением схватить и отослать в Москву Виговского и всех его приверженцев. Неудовлетворительное положение дел, опала Царская, в которую могли быть включены и невинные, страх быть увлеченными из родины в дальний и неизвестный край, все это испугало многих Старшин и Полковников; все это было представлено в виде преувеличенном; Поляки намекали, что Малороссия присоединилась к Москве не собственною волею, но происками Богдана Хмельницкого. И так несколько недовольных, вопреки большинству голосов, вопреки чести, без согласия чинов, удаленных в Чигирин, объявили, что на совете постановляют: ревностно свергнуть владычество Государя, как утвержденное покойным Гетманом без доклада военной Старшине; выгнать из Киева воеводу Бутурлина; ждать Коммиссаров Польских для окончательного условия о новом соединении Руси с Литвою и Польшею.

Это не могло укрыться от проницательного и храброго Полтавского Полковника Мартына Пушкаря. Видя Малороссию снова наводненную войсками Польскими, узнав о похищении казны старого Гетмана, слыша о толках Виговского с Поляками, он проникнул тайну и немедленно отправил гонцом Яковенка к Государю с письменным известием о замыслах Виговского.

Между тем Старшины, удалившиеся из Заславля в Чигирин, узнали, в свою очередь, о расхищении казны Богдана Хмельницкого, с согласия Юрия, и о злодейском употреблении оной на подкуп голосов. Испуганный народным волнением Юрий бежал в Запорожье; все чины, все войско регистровое, Заславский конгресс, — все отвратилось от молодого Хмельницкого, которого летописцы несправедливо назвали и притчею во языцех.»— Он недостоен был своего великого имени, но такой суд был слишком строг для юноши несчастного, неопытного, запутанного в сети коварными советниками. Он бежал, и Запорожцы, приняв его в Сечу, обещали ему покровительство. Тогда, проведав о доносе Пушкаря, пронырливый Виговский послал гонца к Царю с известием о злых намерениях Юрия отклониться от России; о его побеге в Запорожье, о том, что сохранены все архивы, документы и привилегии, и что войска регистровые от Юрия в пользу России отложились.

Царь Алексей Михайлович приказал Боярину Богдану Матвеевичу Хитрово поспешать в Малороссию, для изследования доноса; но судьба и Малороссии и России была претерпевать неоднократно несчастия по милости Бояр, присланных из Москвы к нашим Гетманам. Простота иных, других корыстолюбие искажали предначертания правительства; и не редко оно сомневалось в преданности и верности народа и войск Малороссийских, там, где былобы должно казнить Боярина за подлог, за потворство, за клевету; или отдалить его за неблагоразумие. Так случилось и во время Виговского с Боярином Хитровым, которым вошел на Украине в пословицу: наши предки о нем говорили, что он хитер был только именем.