Олег Стрижак - http://submarine.id.ru/strizjak.php

Комдив Орёл вошел в историю как злобный гонитель и ненавистник Маринеско. Что ж, каждый сам выбирает своё лицо.

Адмиралы, желая поведать какую-то "правду", сообщают вещи несуразные. Профессор Мрыкин фамилию Юнаков пишет "Юнанов", профессор Мрыкин пишет, что Орёл окончил курсы при Академии в мае 1944 года — в чем я очень сомневаюсь. "Морской биографический словарь" говорит, что Орёл окончил эти курсы в 41-м году. Мрыкин пишет, что Орёл стал командиром дивизиона в мае 1944 года, а Поникаровский пишет, что Орёл стал командиром дивизиона в мае 1943 года... беда с этими учёными.

Я больше верю бывшему старшине и участнику событий Зеленцову, который пишет, что Орёл стал у них комдивом осенью 43-го, сменив Е. Г. Юнакова. Юнаков был контужен при подрыве "С-4" на мине. Я намеренно изложил легенду о новогоднем загуле Маринеско в том виде, в каком она жила до выхода в 84-м году книги А. Крона "Капитан дальнего плавания". Но и до книги Крона было видно, что в легенде события "сжаты", как в исторической пьесе. В жизни "С-13" вернулась из боевого похода в начале ноября 1944 года, полтoра месяца провела в Хельсинки в ремонте, и ушла в легендарный свой поход в январе.

Историю новогоднего приключения Крон записал в 61-м году со слов самого Маринеско. Никакого "трехдневного загула" не было. "Дело было в Турку под новый, сорок пятый год..."

Здесь, на с. 187 книги Крона неясность: или Маринеско оговорился, или Крон, по памяти, записал ошибочно. Потому что лодка стояла не в Турку, а в Ханко, об этом дважды говорится у Крона, на с. 122: "...в гавань Ханко. Там уже стояли наши плавбазы. Без дела в город ходить незачем. Даже в советскую контрольную комиссию, вывесившую свой флаг в центре города",— и тут же запись слов Маринеско: "В конце декабря вернулись в Ханко. В Ханко еще тоскливее. Лодка в готовности, а на плавбазе скука смертная. Потравишь вечером в кают-компании, сыграешь партию в шахматы, иногда хлопнешь стопочку у кого-нибудь в каюте — вот и все наши развлечения. По вечерам девать себя некуда".

То же говорится и в воспоминаниях Г. Зеленцова: перед Новым годом "С-13" перешла из Хельсинки в Ханко, где полностью изготовилась к боевому походу. Вечером 31 декабря Маринеско с другим офицером отправились в гостиницу, где "жили знакомые ребята из советской контрольной комиссии, хотели встретить с ними Новый год".

Из этой фразы я делаю вывод, что два офицера вышли в город с разрешения начальства. Заказали в ресторане гостиницы стол на шестерых, долго ждали друзей, но те, видимо, застряли в какой-то другой компании. И появилась хозяйка гостиницы, красивая шведка лет 28, говорящая по-русски, и её помощница, "тоже ничего, интересная собой. И гуляем уже вчетвером. А затем забрали со стола спиртное, еще кое-чего и поехали на пятый этаж, где у нее особый апартамент...".

На лодке знали, где находится Маринеско. Потому что утром в гостиницу прибежал за Маринеско военфельдшер с его лодки. "Дуйте скорее на базу, там черт-те что творится..." ("Капитан дальнего плавания", сс. 187-188).

И после "черт-те что творится" стоит многоточие.

Что же творилось на базе?

Я уверен, что Маринеско даже не намекнул Крону, какое ЧП устроили его моряки (и опять в новогоднюю ночь). Не в характере Маринеско было жаловаться на своих подчиненных. Поэтому интересно заглянуть в воспоминания рулевого "С-13" Г. Зеленцова. Зеленцов подробно рассказывает, что матросы и старшины "С-13" жили на финском пароходике, который стоял борт к борту с лодкой.

В новогоднюю ночь в одной из кают "укрепляли интернациональную дружбу" с финскими моряками, затем появились местные девицы, и дружба закончилась дракой, нашему боцману дали бутылкой по голове...

Капитан пароходика позвонил комдиву Орлу. На плавбазе "Смольный" подняли в ружьё дежурный взвод. О каком-либо "загуле" командира лодки Зеленцов не упоминает. Когда вернулся капитан 3 ранга Маринеско из гостиницы? Зеленцов пишет, что утром командир уже был на лодке.

"Утром личный состав был выстроен по большому сбору. Перед строем стоял командир в несколько невыспавшемся виде и комдив Орёл..."

Орёл, узнав ночью о драке, испугался "международного конфликта" ("Дороги из глубины", сс. 634-637) .

Нужно думать, он первым делом потребовал к себе Маринеско — и узнал, что два офицера еще не вернулись в положенный час на плавбазу. И испугался ещё больше. Отсюда фраза, которую воепфельдшер сказал в гостинице Маринеско: "Наши уже заявили финским властям: пропали два офицера..." ("Капитан дальнего плавания", с. 188) . Вероятно, о "пропаже двух офицеров" Орёл с перепугу доложил сразу и в штаб бригады, в Хельсинки.