Олег Стрижак - http://submarine.id.ru/strizjak.php

Так Сталин спас три лодки (две из них, "С-8" и "С-7", погибли позднее), которые "кем-то" уже обречены были на гибель.

Прорыв в Северное море был невозможен, командиры лодок это знали, и нарком Кузнецов это знал. К утру 24 сентября выход из Финского залива был заперт: весь германский флот (имевшийся на Балтике) стоял там, ожидая прорыва наших кораблей. Обстановка в Зунде была еще тяжелее. За полтора года, после захвата Германией проливной зоны, немцы создали там против английских лодок мощнейшую оборону. А глубины не давали подводникам никакой возможности маневра.

Грищенко пишет о карте в кабинете Трибуца: "Карта была, как говорят на флоте, "приподнята" операторами, темный цвет на ней обозначал небольшие глубины; только местами в проливах Большой и Малый Бельт и Зунд есть узенькие белые полоски—глубины больше двадцати метров".

Много ли это — если высота подводной лодки от киля до верхних ограждений рубки не более 12 метров?

Какие же тактические рекомендации дает Трибуц командирам лодок?

"...Не забудьте, товарищи командиры, что соленость Атлантики почти в три раза больше, чем на Балтике..."

"Последнее замечание комфлота, - пишет Грищенко, - окончательно покорило нас знанием дела до мелочей..."

Хвала это Трибуну? Или злая ирония?

"Комфлот у нас что надо,— услышал я слова Лисина. Так думали мы все" ("Соль службы", сс. 106-109) .

Думаю, что слова "комфлот у нас что надо" Лисин произнес с "определенной" интонацией.

Меня поражает в "Соли службы" на с. 105 внезапный "поворот зрения" Грищенко. Грищенко сильно и впечатляюще описывает четыре взрыва на "Марате", уничтожение всей носовой части линкора, громадной фок-мачты с надстройками, мостиками и площадками, страшную картину в гавани...

Что заставило Грищенко в тот миг обратить свой бинокль в сторону здания штаба флота?

На балконе Грищенко видит в бинокль одинокую фигуру с обнаженной головой, это командующий флотом вице-адмирал Трибуц.

"Я не знаю,— пишет Грищенко,— что чувствовал он в эти минуты".

Адмирал Поникаровский, он же президент фонда юбилея флота, твердит в "Труде", будто он защищает от меня (!) честь "всех ветеранов Балтики". Честью ветеранов он, по старой привычке номенклатуры, лишь прикрывается. Поникаровский защищает пять имен: Травкин, Трибуц, Орёл, Пантелеев и Всеволод Вишневский. Травкин и Вишневский — казённые "иконы" для казённого почитания. А Пантелеев и Орёл долгие годы до Поникаровского начальствовали в Военно-морской академии.

Недавно вышел в свет "Морской биографический словарь" под редакцией адмирала И. Касатонова. Грищенко и Матиясевич, герои войны, лучшие подводники Балтики, в словарь не попали: видимо, недостойны. Зато есть в словаре адмирал Поникаровский, с портретом. Правда, автор издания доктор наук профессор В. Д. Доценко говорит в предисловии, что полные адмиралы включены в "МБС"— "независимо от заслуг и личного вклада". Хороший комплимент адмиралам.

В дни моей журналистской юности я хотел встретиться с адмиралом Пантелеевым, чтобы сделать для газеты беседу с ним: меня очень интересовала осень 41-го, десанты в Стрельну и Петергоф... Старшие мои друзья, ветераны-балтийцы, меня строго одернули. Мне сказали, что у Пантелеева с августа 41-го весьма скверная репутация, и лучше не "пачкаться".

Что контр-адмирал Пантелеев в сентябре 41-го был снят с должности начальника штаба флота по требованию офицеров штаба и командиров соединений КБФ.

Что в Таллинском переходе Пантелеев, командир отряда прикрытия 2-го и 3-го конвоев (флаг — на лидере "Минск"), бросил порученные ему конвои и полным ходом ушел в Кронштадт, а затем отрекся от всех своих устных распоряжений, отданных на переходе.

Что история десантов в Петергоф и Стрельну — одно из самых тёмных мест в истории Балтфлота и обороны Ленинграда... (уже затем, в начале 70-х, возник скандал вокруг книжки "Живые, пойте о нас!". Власти не дали скандалу разгореться. Расследование было закрытым, а результаты его неутешительны.

И сама записка "Живые, пойте...", якобы найденная в гильзе на месте гибели моряков, оказалась подложной, и "оставшиеся в живых участники десанта" были подставными: мне про это говорил ленинградский журналист К. К. Грищинский.

Грищинский был в комиссии по расследованию, он и разоблачил самозванцев. Профессионал разведки, бывший офицер разведотдела штаба Балтийского флота, он и через тридцать лет помнил в лицо и по фамилии всех, кто ушел в Петергоф в десант в отряде полковника А. Т. Ворожилова. Грищинский их всех отбирал в отряд лично).