Андерс Стриннгольм - Походы викингов

До конунга (дротта) Хаки простирается так называемый мифологический период генеалогии скандинавских конупгов, после него — эпический. Хронологическая граница пролегает по началу VI столетия. См. Г. С. Лебедев «Эпоха викингов в Северной Европе».

Сага об Инглингах, XXXI, Сага о Хальвданс Черном, VI, Сага о Харальде Прекрасноволосом, 1.

Сжигание врагов вместе с домом не имело ничего необыкновенного в древности. Так и Сигрид сожгла своих докучливых женихов. Древние саги наполнены примерами подобного истребления врагов, особливо, когда удавалось застичь их врасплох.

По крайней мере, в саге нет ни малейших указаний, что Ингьяльд покорил эти государства войной. А война — главное, чего никогда не забывает сага.

Ивар Широкие Обьятья — эпический конунг, которому приписывается владение землями не только Дании и Швеции, но и Восточной Англии, землями саксов и «Восточными странами». Провозвестник, таким образом, Канута Могучего (прим. ред.)

По сути, именно принадлежность к роду Инглингов, ведущему свое начало непосредственно от асов и самого Одина, определяла степень правомерности претензий того или иного конунга, на верховную власть над шведами или норвежцами — по крайней мере, в эпоху викингов.

Состояние и государственное устройство страны мы, собственно, узнаем в царствование Олафа Скетконунга; но что такой порядок вещей установился еще прежнее время, указанное в тексту (и, может быть, за целое столетие или полстолетия до того) это можно видеть не только из речи лагмана Торгнюра, но также из различных известий о внутреннем устройстве в житии св. Ансгария, написанном Римбертом.

Определенное своеобразие экономического и общественного устройства Скандинавии сохранялось на протяжении всего периода феодализма и, в сколько измененных формах, продолжает иметь место и поныне. Особые продно-климатические условия, географическое положение и обусловленная им известная изоляция от остального мира, особенности национальной традиции, некоторая замедленность развития — все это способствовало сложению особого, скандинавского варианта общественного устройства. Уместно вспомнить слова К. Маркса о том, что Норвегия была единственной европейской страной, никогда не знавшей крепостного права (прим. ред.)

От древнегерманского слова an и lot — по жеребью доставшаяся земля. Происхождение слова, также и то обстоятельство, что подобная собственность встречается в древних законах этих народов под именем sors — жребий, кажется, указывают, что они разделяли между собой по жеребью и завоеванные земли, подобно всякой другой добычи.

Тацит, Германия. 26.

Отвечающее древнесеверному Veitsla — содержание, дар, пожалование для независимого содержания. Глагол veita, veta означает давать, содержать, награждать, лены давать.

От fe (Vieb, швед. fa) — деньги, жалованье, и od — собственность, следовательно, такая земля, которая давалась для содержания или в награду за какую-нибудь услугу.

Ире и своей Glossarium Sveo-Gothicum производит слово Vasall от старинного Vriisla, которое привели мы сейчас. Другие производят его от кельтского gvas — слуга.

Более подробно о формировании феодальных отношений в европейских странах — см. Гуревич А. Я. «Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе» (М, 1970); Корсунский А. Р. «Образование раннефеодального государства, в Западной Европе>> (М, 1963); Корсунский А. Р. «Возникновение феодальных отношений в Западной Европе» (М., 1968, 1973, 1979).

Швейцария, Англия, Швеция.

В продолжение этой истории мы найдем довольно доказательств того, также и политического устройства Швеции, основанием которого в Швеции, как и в Швейцарии были древняя народная свобода.

Ladnamabok.

Без сомнения, то же, что и Dyskja, употребительное еще и нынче в Ангерманляндии, означающее поленницу дров на лугах (svtdjeland), или Dyssja — сложенное в копну сено. Корень этих слов снова встречается в исландском Dys, или Dis. — грудный гробовой курган, откуда глагол at dysia — хоронить в кургане.

В упландском законе встречается место, могущее лучше объяснить дело: «Человек приезжает на дикую или на общественную землю и старается очищать ее; когда он удалится, другой, явясь на это место, также может сдирать кожу с деревьев и рубить, делать приметы на них, а вокруг очищенной уже земли построить загороды и службы. Если опять явится первый и скажет: «Зачем ты занял место, которое я очистил?» — «Нет, — ответит другой, — я очистил его, а не ты, я содрал кожу с двревьев и вырезал приметы на них; право остается за тем, кто поставил загороды и жилище, и тот, кто где очищал землю, потерял понапрасну труды».