Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Все эти враждебные и миролюбивые сношения между древним севером и Пиренейским полуостровом вызывают теперь вопрос: какое влияние они могли иметь на ту и другую страну? — Вторжения норманнов везде бывали поводом к укреплению городов и содержанию военных кораблей. На полуострове они действительно слабее, чем на других ближайших берегах, посещаемых норманнами, потому что расстояние делало их набеги менее частыми и сильными, и норманнские поселения там не могли иметь место. Сколько нам известно, не существует никаких памятников, ни рвов, ни каменных стен, которые доказывали бы, что Испания посещалась норманнами. Естественно, мы вправе ожидать более точных сведений о влиянии этих сношений на тот народ, в котором они возбуждали и долго поддерживали военное мужество, страсть к путешествиям и благочестивую набожность. Но к берегам полуострова доносилась последняя, слабая волна набегов викингов и крестоносных ополчений; притом многие толпы этих морских разбойников, крестоносцев и богомольцев едва ли возвращались домой; оттого некоторые последствия таких сношений могли ускользнуть от взоров изыскателя в общей сложности того влияния на северную образованность, какое необходимо имеют путешествия и жизнь в чужих краях, — в этом случае последствием будет одна догадка

То, что северные жители наиболее искали в западной и южной Европе, составляло особенную принадлежность полуострова: виноград, оружие и благородные металлы. Хотя исландские летописи говорят об итальянском оружии, однако ж иногда надобно разуметь под этим названием испанское. На полуострове оружейное дело было старинным и пользовалось известностью в средних веках. [501]По жадности, с какой северные жители добивались в чужих краях оружия и по запрещениям французских королей продавать им его, можно полагать, что они не умели еще приготовлять его хорошо.

Следствием сношений норманнов с Пиренейским полуостровом надобно почитать также распространение между ними географических сведений об Испании и водах ее. Сам полуостров называется Span, Spanland, Spanialand и описывается как великое государство между Францией (Frankland) и Италией (Langbardaland). Они знали реку Таго (Toeg), приносившую много золота, остров Гадес, которым начиналась Африка, а особливо святыню св. Иакова в Галисии, отчего, может быть, весь полуостров в их стихотворениях получил имя Земли св. Иакова. Гибралтарский пролив на древнем северном языке назывался Niorfasund; то же название носит он и в упомянутом Дорожнике, в испорченном слове Naruese. Понятие узости, тесноты, вероятно, послужило основанием производства этого слова, почему в другом месте пролив называется strictme mare. Узкий пролив между двумя морями, никогда не замерзающий, называется еще Nor, коренное понятие, без сомнения, в англосакс nearn (narrow) — узкий, тесный. Иногда, хотя реже, Гибралтарский пролив называется также Stolpasund, как и пролив Константинопольский, от Столпов Геркулесовых (Stolpar).

Благодаря сношениям скандинавов с Испанией дома северных и испанских королей нередко роднились посредством брачных союзов. Так, в 1214 году Вольдемар II, датский король, женился на Беренгарии, дочери португальского короля, Санчо I. Она принесла ему трех сыновей, которые все были королями Дании и похоронены в Рингстедской церкви. Племянница Беренгарии, дочь португальского короля, Альфонса II, и сестра Санчо II, вышла замуж за старшего сына Вальдемарова, также Бальдемара. Альфонс Мудрый, король Кастильский, посылавший норвежскому Хакону Юному соколов и другие подарки, в 1255 году просил у тогдашнего короля Норвегии, Хакона Хаконсона, руки дочери его, Христины, для своего брата, Филиппа. Невеста прибыла в Испанию в 1257 году с пышным проводом. Немаловажным последствием этого супружества было знакомство Норвегии и Исландии с немецкими средневековыми романами, если верить известию одного исландского романтического рассказа, так называемой Blотsturvalla care.

Скандинав умер; родные стоят кругом его; ближайший родственник подходит к трупу и исполняет долг любви; он сжимает уста, глаза и нос у умершего, вытягивает труп и покрывает сукном его голову. Это называлось «оказывать пособие умершим», вероятно, пособие больше для живых — от гибельного влияния, приписываемого открытым устам и очам усопшего, потому что такую услугу оказывали ему сзади, а прежде того никто не осмеливался подходить к трупу спереди. Мы упомянули, что этот долг лежал на ближайшем родственнике; если он находился в отлучке и за ним можно было послать, до его прихода никто не подавал этой помощи умершему, убитым помогал в этом случае тот, кто принимал на себя долг мести. Девятый совет Брюнхильд Сигурду таков: «Помогай умершим, где бы их ни нашел, на поле или на одре болезни, утопших или падших от оружия».