Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Древние французские летописи описывают мрачными чертами состояние Франции после норманнских опустошений в первые тридцать лет. «Стены разоренных городов, церквей и монастырей поросли кустарником. Одни из жителей ушли к востоку для поселения в дальних странах, другие готовы были лучше переносить все опасности, нежели покинуть отцовское наследие, но зато лишились всего имущества; некоторые, расторгнув связи, пристали к этим чужеземцам и, чтобы получить их доверие, поступали еще свирепее самих врагов и оскверняли руки кровью друзей и родных. На морских берегах совершенное запустение, потому что жители бросились в укрепленные города, да и во всей стране едва встречается какое-нибудь человеческое существо. Та же картина на севере и на юге, даже и внутри государства. Земля не приносила владельцам никаких доходов, виноградники и сады разорены; работники прогнаны; на больших дорогах не попадалось ни купцов, ни путешественников; могильная тишина поселилась на необработанных полях; терновник и крапива покрывали плодородную почву».

Один духовный, Бенедикт де Сен-Мор, написавший в XII веке стихотворную летопись о герцогах Нормандии, оплакивает в своих стихах унижение и злосчастную участь франков, «принужденных преклонить головы под иго ужаснейшего народа в мире»; ему кажется, что «потомство сочтет невероятным позор и унижение, покрывшие такой могущественный народ». Вообще добрые клирики и монахи, единственные историографы тех столетий, слишком преувеличивали страшные поступки норманнов и бедствия от них Франции: церкви и монастыри были миром французских летописцев; но к этим священным зданиям викинги преимущественно направляли свои набеги потому, что могли там получить самую богатую добычу в золоте, серебре и других драгоценностях. Историки иных стран с удивлением говорят о высоком росте и красивой физиономии норманнов; [37] «Таковы мужи норманнов… каких никогда прежде в народе франков явлено не было, отличающиеся красотой и высоким ростом». но французские летописцы не могут привести ни одного порядочного поступка норманнов: [38] «Пристрастно и легкомысленно он (Duilo) выдает басни за истинные происшествия и изображает язычников-норманнов пиратами без всякого доброго качества. То же встречается и у всех древних французских историков: говоря о норманских вторжениях, они не умеют рассказать ни одной похвальной черты; но как сами норманны ничего не писали о своих воинах во Франции, то мы знаем их только по известиям духовенства, а с ним они вели ожесточенную войну». для них этот народ — «исчадие ада, порождение дьявола, свирепые язычники»; видно, по выражению одного позднейшего норманнского историка, «что они писали» дрожащей рукой, с оцепеневшею от страха кровью, в дымившихся еще развалинах своих монастырей. Нередко те же самые летописцы высказывают горькие жалобы на королей, больших и малых подручников: все они, по словам летописей, несмотря на их христианские имя, не удержали рук от беззаконий, не гнушались никакого греха, но отнимали у церквей их имущество и владения, жестоко угнетали народ, были безбожнее моавитов, амалекитов и норманнов. Эти летописцы, подобно древним историкам Англии, сетуют также на глубокую испорченность нравов вceгo народа и сознаются, что как ни сурова участь, посланная стране, в норманнских жестокостях, однако ж она — достойное возмездие за порочную жизнь всех народных сословий.

Новейшие историки ищут причины удивительных успехов и счастья норманнов в недостаточном управлении государства, в слабости правительств, в честолюбии и несправедливости вельмож. Распад империи после смерти Карла Великого не был бедствием как для нее, так для народов и человечества. Но беспрестанные дележи земель между государями его дома, их шаткие взаимные отношения и продолжительные несогласия имели гибельные последствия как для них самих, так и для человечества. Великие подручники духовного и светского сословия незаконно присвоили себе права величества в своих герцогствах и графствах, иногда бунтовали против короля, иногда враждовали друг с другом. Презираемая королевская власть с каждым днем приходила в упадок. В жестоко угнетенном народе исчезла всякая воинственность; образ мыслей у всех становился рабским; ни в городах, ни в селах не стало участия к общему делу, никто и не помышлял об общем благе. Обнищавшие и угнетенные сословия с охотою приставали к норманнам для отмщения своим притеснителям; даже великие вассалы для своих мстительных и властолюбииых замыслов нередко искали помощи у викингов и с этой целью даже помогали им занимать укрепленные города и замки.