Судя по литературе прошлого и нынешнего столетий, как печатной, так и известной нам рукописной, духовные писатели весьма мало знали о тайных сектах и всегда говорили о них с крайнею неопределительностью. В недавнее лишь время в одном из духовных наших журналов стали появляться о них статьи [6] «Православный Собеседник», 1858 г., № 7: «Общество людей Божьих, состав его и богослужебные собрания». Тот же журнал 1860 г., № 12: «Ученые секты людей Божиих о таинственной смерти и таинственном воскресении».
или, лучше сказать, извлечения из отчетов о состоянии раскола, составленных лет пятнадцать тому назад статистическими экспедициями и отдельно производившими исследования о расколе чиновниками министерства внутренних дел. [7] Об этих исследованиях см. нашу статью: «Счисление раскольников», в «Русском Вестнике», 1868 г. № 2.
До сороковых годов не более знало о них и правительство. При отсутствии сведений о существе предмета в его общности оно смотрело на частные, по временам возникавшие дела о тайных сектах, как на странные случаи раскольничьего фанатизма, обсуживало и решало их исключительно с полицейской точки зрения, по мере обнаруженных уклонений от общественного порядка и благочиния, и затем, по заведенному порядку, сдавало дела в архив. Утверждению такого взгляда на этот род дел, по словам покойного Надеждина, [8] Корректурные листы трактата о хлыстах.
много способствовало и то, что в тридцатых, особенно же в сороковых годах хлыстовщина преимущественно стала подпадать вниманию правительства в связи с скопчеством, которое есть только ее выродок. Тут материальное преступление, оскопление, до того заслоняло внутреннее начало хлыстовщины, открываемое обыкновенно и у скопцов, что когда те же самые или близкие к ним черты встречались где-нибудь не сопровождаемые оскоплением, на них смотрели как на признаки заблуждения, жалкого, но безвинного и не заслуживающего внимания. Таким образом изучение настоящей хлыстовщины, которая есть корень и самого скопчества (как секты, а не как материального уродования тела), оставалось в небрежении. Нередко при официальном производстве дел хлыстовщину смешивали с тайными сектами другого порядка, например, с молоканами, с духоборцами и даже с жидовствующими.
Народ всегда знал и знает о тайных сектах. Не проникая их тайны, он всегда предполагает в них что-то недоброе. Как православные, так и старообрядцы дичатся этих сект, называют их «темными», питают к ним отвращение и какую-то суеверную боязнь. Об них ходят в народе страшные рассказы, с примесью чудесного, как о колдунах, оборотнях, ведьмах и тому подобных пугалах робкого воображения непросвещенных простолюдинов. Во многих местах последователей тайных сект зовут фармазонами, [9] Испорченное слово франк-масон. Народ, всегда зоркий и чуткий, подметил таинственные сношения некоторых масонов с последователями тайных сект хлыстовщины и назвал их этим именем.
считая это название синонимом волшебника, отрекшегося от бога и от всего святого. Чудесные рассказы о них простонародья не могли не казаться нелепостью в глазах людей образованных, и это послужило поводом к тому, что всю народную молву о действиях и сокровенных обрядах тайных сектаторов без всякого разбора и разъяснения стали считать басней. Такое мнение не изменилось и тогда, как некоторые из людей просвещенных и высокопоставленных сами вступали в тайные секты и в своих собраниях соединялись с хлыстами-простолюдинами. Не хотели верить, чтобы собрания, бывшие, например, вскоре после 1812 года в Михайловском дворце, [10] Нынешний Инженерный замок в Петербурге.
были точно такие же, как и сборища, открытые в то же время полицией в доме рядового Юхновской инвалидной команды и между крестьянами Малоархангельского уезда, Орловской губернии. А между тем и обряды, в которых участвовал тогдашний министр народного просвещения, директор его департамента и подобные лица, самые песни (конечно, не все), распеваемые ими во время собраний, оказались теми же самыми, какие употреблялись и в Юхнове и в Малоархангельском уезде. Известного рода религиозные увлечения присущи людям разных положений в обществе, разного уровня образования, разных даже стран и народностей. Положительно известно, что последователи «восторженных» сект, которых так много в Англии, а еще более в Америке, бывая в России, входили в непосредственные сношения с русскими простолюдинами, принадлежащими к тайным сектам, и участвовали в их собраниях. Некоторые даже предполагали, будто тайные секты занесены в Россию сектаторами Запада. Само правительство некогда разделяло эту мысль. Таким образом в царствование Елизаветы Петровны хлыстовщина была названа квакерскою ересью.
Читать дальше