Федор Мельников: Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Там же. Ч. II. Сл.21. С. 171.

Там же. Ч. II. Сл.21. С. 171.

Августин Блаженный. Исповедь. Кн. I. Гл. 14.

Терентий Иванович Филиппов занимал министерскую должность государственного контролера. За означенные чтения профессор Н.Н. Глубоковский обзывал его раскольническим апологетом // Русская богословская наука. Варшава, 1928. С. 57. Как легко попасть в "раскольники": выступил с правдивым словом и... уже раскольник и даже апологет раскола.

Судя по трехтомному исследованию варшавского профессора М.В. Зызыкииа "Патриарх Никон" (Варшава, 1931-1936), он хороню знал лишь одну книгу, "Кормчую", да и то односторонне и текстуально, не углубляясь в сущность и смысл церковных правил.

О своем начетничестве Аввакум говорит: "Подобен я нищему человеку, ходящу по улицам и по крошкам милостыню просящу... У богатова Человека, Царя, Христа, из Евангелия ломоть хлеба попрошу; у Павла апостола, богатова гостя, из полатей его хлеба кроху выпрошу; у Златоуста, торговова человека, кусок словес его получу; у Давыда царя и у Исайи пророков, у посадских людей, но четвертине хлеба выпросил. Набрав кошель, да и вам даю, жителям в дому Бога моего. Ну, ешьте на здоровье, питайтесь, не мрите с голоду". Аввакум. Житие... Указ. изд. С. 264.

Известный славянофил И.С. Аксаков имел твердые основания именовать старообрядческих начетчиков людьми "учеными". Вот что он писал в своих "Записках" о странниках: "Крестьяне, одаренные талантами духовными и жаждущие приложить свои силы к трудам умственным, при недоверии к обществу, правительству и духовенству... бегут к старообрядцам, где и находят особого рода общества людей ученых, т.е. начитанных // Русский Архив. 1866. № 4. С. 629-687.

См. о нем выше, в главе "Отступничество от церкви".

В.Г. Сенатов, близко стоявший к окружению Павла Прусского, сообщил в журнале "Церковь", что есть сведения, будто Павел перед смертью тайно опять присоединился к беспоповству.

Слово "миссионер" для старообрядцев стало жупельным, как слово "иезуит". Назвать старообрядческого начетчика "миссионером" - это значило оскорбить его. Какой ужас производили миссионеры на старообрядцев, можно судить даже по субботинскому журналу. Когда в 1891 г. съезжался в Москве всероссийский миссионерский съезд, старообрядческие духовные лица, по свидетельству Субботина, "страшно перетрусили". "Напуганные страхом, они почти на все время съезда покидают свои жилища и ищут приюта у знакомых. Савватий (старообрядческий архиепископ) проживал у разных богачей-раскольников и только изредка посещал свой дом. Службы в Савватиевской киновии все это время отправлялись втихомолку, каждую обедню старались отслужить как можно раньше" // Братское слово. 1891 . Т. II. С. 697-698.

Субботин каждый раз оповещал в своем журнале о приезде Швецова в Москву, как о каком-то чрезвычайно важном событии. Вот, например, образчик его сообщения: "Своего рода событием в расколе был приезд в Москву известного раскольнического миссионера и литератора Онисима Швецова, именующегося также священноиноком Арсением", - сообщает Субботин о приезде о. Арсения в 1887 г. // Братское слово. 1887. № 19. С. 725.

Это единственный синодальный миссионер: ни до него, ни после него уже не было "синодальных" миссионеров. И замечательно: Крючков был из беспоповцев и выученик Павла Прусского, он был любимцем Победоносцева, поэтому перед ним трепетали даже епархиальные архиереи. Ни из академиков, ни из богословов, ни из огромной армии миссионеров не нашлось ни одного достойного заместителя Крючкова. Так его кафедра и осталась пустой.

Об этом "исповедании" о. Арсения мы будем говорить в последней главе нашей Истории: "За святую церковь".

Священник о. Евфимий Мельников славился по всему Стародубью как весьма начитанный и деятельный пастырь: многие беглопоповские [...] Белокриницкому священству, был другом и единомышленником знаменитого Ксеноса. Субботин много писал в своем журнале об о. Бвфимии и всегда враждебно и доносительно.

Герасима Алексеевича Гусева, крупного деятеля в Стародубье, Субботин величает "слободским Бугровым", ибо он имел в Стародубье такое значение, какое Бугров - по Волге.

Кишиневский окружной суд оправдал Василия Мельникова, а Феодора приговорил к четырем дням тюремного заключения. В 1895 г. он снова был привлечен, уже на родине, к судебной ответственности, тоже за собеседование. На этот раз была подведена статья уголовного закона, карающая многолетней каторгой. Юный ратоборец вынужден был скрыться за границу, именно в Румынию. Здесь, в г. Браиле, он начал издавать старообрядческую [...] газету "Слово правды". В июне 1897 г. он, однако, был предательски арестован в вышеупомянутом г. Измаиле, пограничном с Румынией, и заключен в тюрьму. Много обвинений было предъявлено Ф. Мельникову [...]. [...провел] в предварительном заключении девять месяцев, [после] судебного разбирательства он был Стародубским окружным судом освобожден от всякой ответственности. Брат же его Василий, арестованный еще раньше в своем родном городе (Новозыбкове) лишь за то, что у него жандармерия при обыске нашла четыре номера газеты "Слово правды", отсидел в предварительном заключении девять месяцев. Дважды суд приговаривал его: в первый раз к ссылке в Сибирь, во второй - к арестантским ротам на три года и восемь месяцев, и оба раза дело восходило до Сената. Наконец, по Высочайшему велению дело было прекращено. В. Мельников был все же заключен на целый год в самый отдаленный и безлюдный скит Валаамского монастыря (на Ладожском озере) и по отбытии сего заключения отдан под надзор полиции на пять лет. Только уже объявленная в 1905 г. религиозная свобода избавила его от дальнейших мытарств. Начетничество ему пришлось, однако, оставить навсегда.