Роджер Кроули - Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

Посадив на престол правителя-марионетку, вице-король спешил приступить к исполнению прочих задач, что стояли перед ним во множестве. Два корабля были направлены вдоль побережья на север, где должны были патрулировать мыс Горн, пока еще пара блокирует Софалу — до прибытия следующей флотилии, которая захватит порт, построит там крепость и принудит местного правителя выплачивать подати.

Согласно приказу Алмейде надлежало сразу же следовать через Индийский океан, но он решил, что настало время употребить власть, что была вверена ему как вице-королю, а именно увеличить количество вассальных портов на побережье, покорив остров Момбаса, крупный и враждебный к христианам центр арабской торговли, хорошо защищенный с моря. Там имелись две удобные бухты с бастионами и пушками, которые мусульмане подняли со дна океана и отремонтировали после крушения одного из судов да Гамы четыре года назад. Артиллерийским навыкам их обучил португалец-предатель, принявший ислам.

Заметив, что к острову приближается флот Алмейды, мусульмане начали стрелять и поразили один из кораблей, но этот успех был недолгим. Ответным огнем португальцы подожгли их пороховой склад, что принудило артиллеристов разбежаться. Когда посланники Алмейды ступили на берег с предложением о мирной сдаче, их встретили потоком ругательств на португальском: «собаки», «ублюдки», «свиноеды» и т. п. Момбаса сильно отличалась от Килвы, сдавшейся без сопротивления. Здесь было хорошо обученное войско в 4 тысячи человек, включая 500 чернокожих лучников. Кроме того, непосредственно в городе имелась артиллерия и бойцы числом 2 тысячи. Султан готовился к сражению за Момбасу, но Алмейда не собирался уступать.

Город превосходил Килву размерами и красотой. В центре — типично арабский лабиринт узких улиц, переулков, часто заканчивающихся тупиком. Имелись даже высокие каменные здания в несколько этажей, но больше деревянные постройки под крышами из камыша, что навело Алмейду на мысль подвергнуть Сафалу огню. Он решил сначала поджечь город, а затем захватить его.

Португальцы стали швырять в дома горшки с порохом, и вскоре все запылало.

Огонь быстро распространялся. «Пламя бушевало целый день и ночь, — читаем в хронике. — Зрелище было ужасающее. Многие деревянные дома сгорели дотла, каменные сильно пострадали, а заодно и хранившиеся внутри сокровища».

Перед рассветом, когда пожар еще полыхал, португальцы атаковали город с четырех сторон. Нападавшие были встречены отчаянным сопротивлением. Сражение разыгрывалось на узких улицах, где не разошлись бы и двое. Горожане швыряли в захватчиков камни и черепицу с крыш и балконов, причем женщины в ярости не уступали мужчинам. Португальцы едва успевали перезаряжать мушкеты, вынужденные метаться от укрытия к укрытию под бешеным градом стрел и копий. В отчаянии суахильцы спустили на них боевых слонов, но все напрасно — улица за улицей, португальцы подбирались к дворцу, расположение которого заранее вычислил Алмейда. Султан и его приближенные сумели сбежать в последний момент, буквально на глазах атакующих, и, когда те ворвались во дворец, там было пусто. Монахи и тут взобрались на крышу, установили распятие и запели. Под крики «Португалия, Португалия!» взвился национальный флаг.

Остров Момбаса

В Момбасе, главном торговом порте побережья Суахили, было чем поживиться. Португальцы захватили большое количество дорогих тканей — шелка и золота, ковров, конских попон. Один роскошный ковер был среди прочих сокровищ тут же отправлен в дар королю. Заботясь о пополнении королевской казны и стремясь ограничить своих подчиненных в желании обогатиться, Алмейда систематизировал процесс охоты за трофеями. Каждому капитану отводился свой участок для сбора трофеев. Все трофеи сносили на корабль, где их сортировали и оценивали. Но, согласно Руководству, нашедший мог получить только двадцатую часть от цены своей находки, так что на практике нарушения происходили довольно часто. В Индию ехали, чтобы разбогатеть, а не приумножить богатства короля. Позднее Мануэлу объяснили, что если бы каждый, кто присваивал трофеи в Момбасе, был наказан, то Алмейда лишился бы большей части своих людей. Трения между вице-королем, верным своему долгу и королевскому мандату, и простыми солдатами и идальго сохранялись на протяжении всей португальской эпопеи. Суровый, неподкупный Алмейда негодовал, видя безобразные выходки подчиненных, но понимал, что он не в силах что-либо изменить.