Олег Гончаренко - Москва, которую мы потеряли

В 1918 г. Петровский парк стал одним из самых трагических мест советской Москвы – здесь, на глухой окраине, проходили чекистские расстрелы, особенно после покушения Фанни Каплан на Ленина и объявления красного террора в сентябре 1918 г. Именно здесь в числе первых был расстрелян новомученик, протоиерей Иоанн Восторгов, последний настоятель собора Покрова на Рву на Красной площади, причисленный к лику святых на Юбилейном Соборе, как и погибший вместе с ним епископ Селингинский Ефрем. Здесь же были казнены бывший министр внутренних дел Н.А. Маклаков, бывший председатель Государственного Совета России И.Г. Щегловитов, бывший министр А.Н. Хвостов и сенатор И.И. Белецкий. Перед казнью они вознесли последнюю молитву Господу и подошли под последнее благословение пастырей. Отец Иоанн в последнем слове призвал их верить в милосердие Божие и грядущее возрождение России.

В 1923 г. Петровский дворец был передан Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е. Жуковского и получил новое революционное имя – «Дворец красной авиации», как считается, придуманное лично Троцким. Дачи были, естественно, ликвидированы, а сам парк привели сначала в относительный порядок, но поскольку здоровых и крепких деревьев в нем почти не осталось, то большую его долю вырубили и отвели освобожденную территорию под строительство стадиона «Динамо». Оставшаяся, дожившая до наших дней часть парка – маленький скверик по сравнению с его былым могуществом. У советской власти были свои замыслы относительно этой живописной местности, отчасти перекликающиеся с ее дореволюционной историей. Речь идет об экспериментальном «городке искусств» на Масловке, строившемся в 1930–1950 гг. для художников. Предполагалось возведение комфортных домиков, которые избавили бы своих талантливых жильцов от первоначальных бытовых проблем, а пейзаж Петровского парка вдохновлял бы их на творчество. Главным же новоселом советской эпохи в этой местности стал Институт авиационной медицины, обосновавшийся в здании бывшего ресторана «Мавритания».

Некогда этот ресторан был местом лихих разгулов москвичей. Так, по сообщению тогдашней «желтой» прессы в сводке происшествий за ночь, сообщалось, что в 6 часов утра 5 июня 1912 г. в Москве по аллее Петровского парка, ведущей от ресторана «Мавритания», мчался автомобиль с «кутящей компанией». На углу Дворцовой аллеи у машины внезапно спустило колесо. Управлявший автомобилем студент Самойлов растерялся и не справился с управлением. На скорости 100 верст в час тяжелый «Фиат» опрокинулся и несколько раз перевернулся. Загорелся разлитый бензин, и через несколько секунд прогремел взрыв. Сидевшая в автомобиле певица Екатерина Шкловская погибла мгновенно. Студенты Московского инженерного училища Гиммель и Маркин получили «тяжкие поранения», а сидевший за рулем Самойлов, как ни странно, отделался легкими ушибами. «Обезображенный до неузнаваемости труп молодой женщины отвезли в покойницкую при институтской больнице», – рассказывал «Московский листок».

Особую привлекательность местности, где располагалась «Мавритания», придавали ландшафтные изыски, опытным путем внедренные по настоянию владельца заведения еще в конце XIX в. Дело было в 1880 г. У купца С.Н. Натрускина, владельца московского ресторана «Мавритания», дела шли неважно. Можно сказать, хуже некуда. В летнее время посетители парка гуляли и закусывали где угодно, только не в дорогом заведении, неудачно расположенном на солнцепеке. Будучи страстным любителем-садоводом, господин Натрускин засеял открытое солнечное пространство перед рестораном невиданным доселе газоном. Газон был похож на богато расцвеченный ковер и в течение всего лета волшебным образом менял «узоры», радуя глаз до глубокой осени. Фланирующая публика теперь специально заворачивала к «Мавритании», чтобы полюбоваться эффектным зрелищем, а заодно и посидеть за столиком в тени деревьев. Владелец ликовал: его затея удалась на славу. Каждый раз по ранней весне садовники Натрускина тщательно обрабатывали землю под будущий газон. Случалось даже так, что и сам хозяин заведения лично перекапывал ее, очищал от сорняков, удобрял и засеивал смесью трав и цветущих растений. Рецепт этой смеси он выкупил у заезжего англичанина, тоже любителя-садовода, а летом заказал московской фирме «Иммер и сын», торгующей семенами, составить нужный комплект. Подобранная смесь семян оказалась настолько удачной, что фирма, в свою очередь, выкупила у купца право на продажу и стала бойко торговать ею под названием «Мавританский газон». В советские годы в здании ресторана расположилось НИИ, в недрах которого зарождалась отечественная космическая биология и медицина; там же ученые занимались подготовкой первых полетов в космос собак, а потом и человека.